Петербургское действо. Том 2

Первый гонец государя принес приказ и угрозу тотчас явиться к нему скорее с повинной за прощением, или же он наставит виселиц сплошь по всей дороге от Ораниенбаума до Петербурга и перевешает всех бунтовщиков без различия пола, звания и состояния!..

Второй гонец привез известие, или, лучше, предложение, разделить власть пополам, разделив империю Российскую на две совершенно равные части.

Государыня рассмеялась и спросила: как разделить? Вдоль или поперек? И какую часть ей дадут? Северную, южную, восточную или западную?.. Посол, конечно, этого не знал…

Третий гонец, Измайлов, привез согласие Петра Федоровича отречься от престола с условием отпустить его в Голштинию.

– Отпустить в Голштинию я не могу! – отвечала государыня. – И обманывать не стану обещаниями. Он может обратиться за помощью к другу своему Фридриху и явиться во главе его войска в России…

В четыре часа пополудни карета ехала из Петергофа в Ораниенбаум. В ней сидели только Григорий Орлов и офицер Измайлов.

На улицах местечка Орлов увидел смущенно толпящихся солдат и офицеров голштинского войска, которые, против обыкновения, все были трезвы. Во дворце же были мертвая тишина и пустота. Все пировавшие здесь еще недавно или укрылись в Петербург, или пировали и ликовали в Петергофе, в свите новой императрицы. Остались верны вполне императору только Миних, Нарцисс и Мопса… А кроме них еще, поневоле, из приличия, – его генерал-адъютант Гудович, а по доброй воле – два офицера, Шепелев и Пушкин, оба прискакавшие из столицы.

Только одна личность из всего придворного круга, блестящая Маргарита, еще накануне находившаяся на неизмеримой высоте надежд и мечтаний, не могла бежать ни домой в Петербург, ни в свиту императрицы. Теперь от ужаса и отчаяния потерявшая разум, она укрылась в маленьком домишке на краю Ораниенбаума, где приютил ее тоже смущенный и оробевший фехтмейстер Котцау. И Маргарита в маленькой бедной горнице этого домика то недвижно сидела, близкая к умопомешательству, то, ломая руки над головой, металась из угла в угол, не находя себе места. Мысль о самоубийстве не покидала ее… Но силы воли покуда еще не было!

Миновав улицы и подъехав ко дворцу, Григорий Орлов и Измайлов вышли из кареты и поднялись по лестнице дворца среди полной тишины, только два камер-лакея попались им навстречу. Пройдя несколько горниц, они увидели у дверей двух офицеров, стоявших будто на часах. Орлов по мундирам догадался, в чем дело. Приблизясь, он узнал обоих. Шепелев был у него однажды и объяснил первый, кого они с братом нарядили в миску. Пушкин пристал было к их кружку, а в последнее время снова исчез.

– Петр Федорович здесь? – спросил Орлов Пушкина, насмешливо глядя ему в лицо.

– Государь император? Здесь, в кабинете! – отвечал Пушкин, меняясь в лице от дерзкой улыбки Орлова.

– Ну а вы двое как тут очутились? Почему не при своих полках?.. Скоморохи!..

Шепелев двинулся, схватился за шпагу и вымолвил, вне себя:

– Вы скоморохи и клятвопреступники!

– Смирно! Именем государыни императрицы, самодержицы всероссийской, – выговорил строго Орлов, – я арестую вас обоих. Ступайте в Петергоф и сдайте себя сами под караул.

– Никакой самодержицы нет с тех пор, что скончалась Елизавета Петровна, – ответил Пушкин. – А есть законный государь…

– Государыня Екатерина Алексеевна… – начал Орлов, уже горячась.

– Бунтовщица! – воскликнул Шепелев. – Которую бы следовало…

Орлов поднял уже на юношу могучую руку, свивавшую кочерги в кольцо…

В это мгновение дверь отворилась, и Гудович с удивленным лицом появился на пороге. Но, увидя Орлова, он иронически улыбнулся и, не сказав ни слова, оставив дверь отворенной, вернулся в кабинет.

Орлов и Измайлов вошли вслед за ним.

Государь сидел на окне в шлафроке и, задумавшись, глядел в пол. Недалеко от него стоял старик Миних и что-то горячо объяснял.

При появлении Орлова Петр Федорович поднял голову, и лицо его слегка изменилось. Миних презрительно и гордо смерил Орлова с головы до пят и, повернувшись спиной, отошел к Гудовичу, который сел на диван.

– Вы от нее… – вымолвил государь.

– Государыня императрица и всея России самодержица прислала меня… – начал было Орлов.

Но государь улыбнулся и прервал его:

– Самодержица? Еще не совсем! Но скажите мне, зачем вас послала она? Именно вас! Разве я могу в качестве императора – ведь я все-таки еще император! – вести переговоры через артиллерийского цалмейстера и трактирного героя… неужели приличнее-то вас не нашлось?

Орлов, будто и не слыхав слов государя, повторил спокойно:

– Государыня императрица изволила прислать меня, дабы просить вас добровольно, не доводя дела до междоусобия и напрасного кровопролития, отречься от российского престола и подписать отречение, которое я привез! Вот оно!..

Орлов вынул бумагу из кармана и прибавил:

– Без этого я не только не уеду, но и не выйду отсюда!

– О-о!.. – воскликнул с негодованием Миних.

Гудович рассмеялся презрительно…

– Ваше величество! – вступился жалостливо Измайлов. – Вы изволили меня послать… Вы было решились… А теперь вот опять… Стоит ли?..

– Зачем она мне прислала этого… этого…