Петербургское действо

— Мнѣ дѣла нѣтъ! Я не позволю! почти теряя разсудокъ, воскликнулъ Шепелевъ.

Неизвѣстно, что произошло бы здѣсь, но Маргарита схватила юношу за обѣ руки и стала изъ всѣхъ силъ толкать его въ свою карету.

— Садись! Я съ тобой. Садись скорѣй! Я тоже, понимаешь? Я съ тобой, заговорила она тихо, будто совершенно потерявшись.

И въ голосѣ ея звучала и боязнь, и полная покорность, готовность на все, что бы въ эту минуту ни приказалъ онъ.

Не помня себя, почти не зная, что онъ дѣлаетъ, Шепелевъ вскочилъ въ эту маленькую карету. Маргарита прыгнула за нимъ и велѣла кучеру скорѣй отъѣзжать отъ дома.

Карета быстро повернула и помчалась вдоль набережной.

Фленсбургъ остался среди тьмы передъ крыльцомъ, въ положеніи истукана или статуи, изображавшей полное изумленіе.

Дорогой Шепелевъ осыпалъ Маргариту упреками, то угрожалъ ей, то молилъ, то клялся, что убьетъ ее, то, покрывая ея руки поцѣлуями и слезами, просилъ не губить его, просилъ даже уѣхать, бѣжать изъ Петербурга къ нему въ вотчину къ его матери, чтобы обвѣнчаться съ нимъ.

Маргарита сидѣла недвижимо, тоже какъ статуя. Руки ея были холодны, какъ ледъ, и только изрѣдка она нервно, судорожно сжимала ихъ, такъ что ея маленькіе пальчики хрустѣли отъ судорожныхъ движеній. Еслибъ было не совершенно темно, то Шепелевъ могъ бы увидѣть ея блѣдное лицо, сверкающій взглядъ и даже отчасти побѣлѣвшія губы, по временамъ вздрагивающія и бормотавшія что-то на ея родномъ языкѣ. И въ эту минуту она походила вполнѣ на олицетвореніе злобы и зла.

Когда Шепелевъ сталъ усиленно требовать отъ нея хотя одного слова объясненія, она порывисто отвѣтила:

— Молчи! Дома все скажу.

И въ этотъ вечеръ въ той же красивой гостиной съ куполомъ, гдѣ когда-то бывали они такъ счастливы и гдѣ еще недавно лежалъ на столѣ покойникъ, а съ юношей произошелъ невѣроятный и глупый случай, въ этой же самой комнатѣ теперь произошла еще болѣе невѣроятная сцена.

Сначала Маргарита, запершись съ офицеромъ на ключъ, призналась ему искренно во всемъ. Шепелевъ ревновалъ ее къ Фленсбургу, она объяснила ему всю ничтожную роль самого Фленсбурга въ томъ, чему внезапно помѣшалъ Шепелевъ. Она думала полнымъ признаніемъ обезоружить юношу и къ. ужасу своему увидѣла что ошиблась, что дала ему еще болѣе сильное оружіе въ руки! Своею откровенною исповѣдью она сама себя погубила! Чувство юноши было настолько велико, что онъ не могъ идти ни на какія уступки и уговоры и сдѣлки съ своею совѣстью. Все было мало, мизерно и ничтожно для него, сравнительно съ тѣмъ чувствомъ, которое поглощало все его юное существо.

— За тебя, воскликнулъ онъ безумно, — я на самого сатану не побоюсь…

Маргарита знала его давно, а вполнѣ узнала только теперь. Она думала найти въ немъ такую испорченную натуру, какъ и всѣ ее окружающіе. Она думала задѣть его за честолюбіе, оказалось, что у юноши есть только одно — его любовь къ ней! И вотъ это одно онъ ни за что, никому, никогда не отдастъ!

«Сама, сама себя погубила»! думала Маргарита, сидя теперь передъ Шепелевымъ съ опущенной на руки головой и стараясь придумать какой-нибудь исходъ изъ того положенія, въ которое она себя безсмысленною исповѣдью поставила.

Но отъ всего перечувствованнаго за этотъ вечеръ, отъ усилій нравственныхъ, которыя она дѣлала надъ собой, голова ея будто устала, разумъ будто отуманился. Она ничего и придумать не могла.

— Что дѣлать? Что дѣлать? безъ конца повторяла она мысленно и, наконецъ, невольно выговорила слова эти вслухъ, съ полнымъ отчаяніемъ въ голосѣ.

— Одно дѣлать! воскликнулъ Шепелевъ, опускаясь передъ ней на колѣни. — Брось это все и люби меня! Меня! Слышишь-ли, одного меня! Уѣхать отсюда! Стоитъ-ли губить меня, да и себя изъ-за двухъ недѣль или мѣсяца прихоти? Вѣдь это прихоть его! Ты сотая или тысячная женщина у него. Черезъ мѣсяцъ онъ забудетъ даже твое имя, а наша любовь погибнетъ, будетъ опозорена.

Маргарита долго молчала, не отнимая головы отъ рукъ. Наконецъ, она вдругъ подняла голову, лицо ея было блѣдно, какъ полотно, глаза страшно какимъ-то дикимъ огнемъ засверкали на юношу. И вдругъ Маргарита расхохоталась какимъ-то металлически-звенящимъ, отвратительнымъ смѣхомъ.

У Шепелева даже сердце замерло отъ этого смѣха. Онъ никогда въ жизни не слыхалъ подобнаго.

Маргарита потрясла головой, оглянулась на комнату и на него, передъ ней на колѣняхъ, и снова такъ-же сверкнули глаза ея и снова тѣмъ же ужаснымъ смѣхомъ разсмѣялась она.

— Что съ тобой? невольно, почти робѣя, выговорилъ Шепелевъ.

— Ничего, я рѣшилась! странно улыбаясь, выговорила Маргарита.

Голосъ ея звучалъ странно, казалось, что это говоритъ существо не разумное, не понимающее собственныхъ своихъ словъ.

— Да, я рѣшилась. Рѣшилась! Рѣшилась!

— На что? вымолвилъ юноша.

— Наконецъ. Понимаешь, надо кончить это.

— Ты согласна уѣхать?

— Да, да, согласна на все. Дай мнѣ сроку три дня. Черезъ три дня все будетъ сдѣлано такъ какъ, ты пожелаешь.

— Правда-ли это? воскликнулъ Шепелевъ.