Петля

 - Кхм… ну, я попробую, - и, чувствуя себя учителем начальной школы, я начал читать вслух: - «Ричард Г. Нунан сидел за столом у себя в кабинете и рисовал чертиков в огромном блокноте для деловых заметок. При этом он сочувственно улыбался, кивал лысой головой и не слушал посетителя. Он просто ждал телефонного звонка, а посетитель, доктор Пильман, лениво делал ему выговор. Или воображал, что делает ему выговор. Или хотел заставить себя поверить, будто делает ему выговор…».

 - Что это значит? – поморщился Гораций.

 - Ну, полагаю, по долгу службы Пильман обязан был сделать выговор, но ему страшно не хотелось, и, к тому же, он понимал, что его не слушают…

 - А нельзя было вот так и написать?

 - А что тебе читал Доктор? – задал я встречный вопрос.

 - «Волшебника Изумрудного города», «Незнайку»… «Колобка» еще.

  А, ну понятно.

 - Стругацкие посложнее будут.

 - Да, я почувствовал, - вздохнул Гораций.

  Я только рукой на него махнул.

 - Между прочим, неприятно, когда тебя за недоразумение природы держат.

  С интересом глянув на излома, я осторожно уточнил:

 - Не сочти за грубость… но разве это не так?

 - Нет. Мы являемся результатом смешения двух миров. Ты вообще понимаешь, откуда взялась Зона?

 - Ну, из-за двух взрывов на ЧАЭС…

 - Нет, нет. Я не в том смысле… Почему Зона именно такая?

 - Потому что радиация?

 - Радиация здесь после Первой катастрофы.

 - Правильно.

 - А из-за неосторожности тех людей, которых вы сейчас называете Хозяевами, территория вокруг ЧАЭС стала гранью соприкосновения двух разных миров и была названа вами Зоной.

 - Стоп. Два мира?

 - Именно. И на какой-то другой, очень далекой планете есть точно такая же территория, которую считают аномальной и тщетно пытаются исследовать. Правда, на расстоянии, туда никого не пускают. Вернее, Зона там не такая же, а та же самая.

 - Одна на две планеты?

 - Да. А поскольку она одна, то в ее рамках биологические виды разных миров смешались, образовав так называемых мутантов. То есть нас.

  И еще скажите, что ему «Колобка» читают…

 - Но виноваты в этом земляне? – уточнил я.

 - Как ни прискорбно это для тебя прозвучит, но да.

 - Так вот почему вы не можете выходить за пределы Периметра!..

 - Потому что в противном случае мы могли бы выйти в два разных мира, верно. А самое опасное то, что Зона разрастается. И если она заполнит обе планеты, то они исчезнут. Потому что станут как бы равны, что невозможно в принципе.

 - Вот черт. Доигрались, сволочи… Кто они хоть?

 - Хозяева? Ученые. Не знаю, какова была цель их исследований, но они слишком… как бы это сказать… перегнули палку, и… вот.

 - А откуда ты все это знаешь?

 - Ты знаешь свою планету? Также и мы. Это наш мир, поэтому и знаем.

 - Но мы же исследовали Землю, прежде чем получили некоторую информацию…

 - Мы тоже.

  Определенно, он умнее, чем кажется. Странно, что Доктор этого не замечает. Сказал, что Бенито был более способным… Лично я слышал от этого зомби реплики лишь на уровне максимум пятого класса.

 - А Доктору ты это рассказывал?

 - Он не спрашивал.

 - Ты не говоришь с ним просто так, если он сам не начинает беседу?

 - Он занятой человек. Или говорит так.

  Ирония, однако! Причем довольно язвительная, и хорошо, что Доктор этого не слышал. Или Гораций не подразумевал ничего под этими словами?..

 - Хочешь сказать, Доктор пытается казаться занятым? – решил уточнить я.

 - Хочу сказать, что он порой сидит неподвижно, ничего не делая, а когда я что-нибудь у него спрашиваю, он заявляет, что думает и очень занят. Но ведь он же всего-навсего сидит!..

  Переоценил я излома.

 - Он не просто сидит, а размышляет.

 - Мысли есть нечто нематериальное и, соответственно, не имеющее ценности.

 - Не все материальное имеет ценность, и не все нематериальное ее не имеет, Гораций.

 - Тогда какова ценность мысли?

 - Если она умная, то стоит поведать о ней остальным.

 - Каков критерий умной мысли?

  Я на мгновение растерялся, но ответил:

 - Если есть вероятность, что она кому-то поможет, то она умная.

 - В таком случае она не имеет ровно никакой ценности до того момента, пока не поможет кому-либо.

 - Главное, что она может помочь.

 - Я этого не понимаю.

 - Это не так просто.

 - Доктор рассказывал мне про одну умную мысль, кажется, русского полководца, которая за время существования, передаваясь устным путем, потеряла свое изначальное звучание и вместе с этим свою ценность.

 - Умные мысли нужно записывать. Бумага сохранит их лучше, нежели человеческая память.

 - То есть все, что написано на бумаге, имеет ценность?

 - Я этого не говорил.

 - Хорошо. Стругацкие – имеют?

 - Да.

 - Почему?

 - Потому что в их книгах есть смысл.

 - Какой смысл в том отрывке про выговор?

 - Смысл не в нем, а в книге целиком.

 - То есть если из книги убрать несколько предложений, она не потеряет смысл?

 - Не обязательно.

 - Почему?

  Общаться с Горацием становилось все сложнее. Мои мозги были близки к состоянию кипения… но это было также и интересно.

 - Потому что не всякая книга имеет смысл. Или их может быть несколько.

 - Зачем печатать бессмысленную книгу?

 - Ради денег.

 - Разве кто-то будет ее покупать?

 - Кто-то – будет.

 - Зачем же?

 - Есть те, кому лень думать над книгами.

 - Зачем им тогда читать?