Петля для сыщика

— А за эти две недели Мартынову кто-то спрашивал? — озабоченно нахмурился Гуров.

— Нет. Во всяком случае, у меня в журнале это не записано. Могу позвонить сменщице и спросить у нее. Но это без толку, — махнула консьержка рукой.

— Почему? — не понял Лев Иванович.

— Потому что Макаровна все равно ничего не вспомнит, — уверенно заявила консьержка. — Ей уже семьдесят лет, и сидит она тут только потому, что у нее младший сынок в нашей управляющей компании секретарем у главного, а Макаровне дома сидеть одной скучно. Тут же есть и с кем поговорить, и сплетни разные послушать.

— А кто у вас в доме подъезды убирает?

— Двое моют. Если конкретно в нашем подъезде, то это Роза Юрьевна Иванова.

— А эта Роза Юрьевна не страдает заложенностью носа? — ехидно поинтересовался Митяев и посмотрел на Гурова. — У вас на площадке восьмого этажа такой запах, что с ног валит, а вы не пытаетесь даже выяснить источник.

— Насчет запаха, так она мне жаловалась — это да, это было, — призналась консьержка. — Я тогда еще подумала, что когда Тимошину из двести второй в больницу увозили, а это было неделю назад, то у нее что-то с холодильником случилось, и все продукты испортились, вот и запах. А что я сделаю? — развела консьержка руками. — Вот вернется хозяйка через четыре дня и пусть сама разбирается. Я ей звонила и все рассказала. Довела, так сказать, до сведения. А остальное — не мои заботы.

— Так вы думаете, что это из двести второй запах, — кивнул Гуров. — А отчего не из двести первой?

— Так ведь Мартынова там и не живет почти. Она сама мне говорила, что у нее и холодильника-то нет. Если надо, то она в кафе «У друга» поест. Это тут, рядом. Так она, во всяком случае, говорила.

Лев Иванович осмотрелся и спросил:

— Камеры наблюдения в подъезде есть?

— Нет, только на входе, — ответила консьержка и добавила: — Но толку-то от них. Они сутки работают, потом все стирают и снова заново пишут. Так что если что-то вам нужно посмотреть, то только за последние двадцать четыре часа можно. А позже — никак.

— Понятно, — кивнул Гуров.

В фойе подъезда вошли двое мужчин и направились к окошечку консьержки. Но прежде чем они что-то успели спросить, их опередил Лев Иванович. Он обратился к импозантному мужчине лет под шестьдесят, которого сопровождал молодой и крепкий парень, смахивающий и фигурой, и манерами на хорошо обученного охранника.

— Асташов Виктор Викторович, если я не ошибаюсь?

— Да, — Асташов повернулся к Гурову и протянул руку. — А вы — Лев Иванович Гуров, — констатировал он, оглядев Льва Ивановича оценивающим взглядом.

Гуров познакомил Асташова с местным оперативником и предложил, кивнув на окошечко консьержки, которая во все глаза с интересом следила за действом, разворачивающимся возле ее рабочего места:

— Давайте-ка отойдем на пару слов.

Гуров отвел Асташова чуть в сторону и тихо ему сказал:

— Нужно вызывать слесаря и взломать дверь. Марина — в квартире и давно уже умерла. Запах чувствуется даже на площадке. Не понимаю, как жильцы других квартир еще не подняли гвалт, — объяснил он ситуацию.

— Надо так надо, — нахмурившись, ответил Виктор Викторович. — Бедный Петр. Сначала он лишился любимой жены-красавицы, а теперь еще и единственной дочери, которую сам и вырастил. Дверь мы можем и сами взломать, — он посмотрел на своего спутника. — Борис вполне с этим делом справится. Хотя погодите…

Асташов подошел к консьержке и спросил:

— У вас есть запасной ключ от двести первой квартиры?

— Есть, — с подозрением глядя на Асташова, ответила консьержка. — Но я не могу вам его просто так дать без разрешения Марины Петровны Мартыновой. Это ее квартира…

— Я прекрасно знаю, чья эта квартира, — жестко перебил ее Асташов. — Но разрешение она вам дать не сможет, потому что она умерла и ее тело находится в этой самой двести первой квартире.

— Ой, — испуганно ойкнула консьержка и закрыла рот рукой. — Но я все равно должна позвонить в управляющую компанию и доложить им, что…

— Да делайте вы что хотите! — голос Асташова стал угрожающим. — Но сначала дайте мне ключ.

— Вот, — консьержка открыла небольшую дверцу ящичка на стене и, найдя там нужный ключ, протянула его Асташову.

— А теперь звоните хоть самому черту, — угрюмо позволил Асташов.

— И вызовите «Скорую помощь» заодно, — добавил Лев Иванович.

Четверо мужчин направились к лифтовой двери, но Митяев вдруг остановился.

— Вызову криминалистов и поднимусь, — сказал он.

Лев Иванович согласно кивнул и вместе с Асташовым и его охранником вошел в лифт.

— Да, запах сильный. — Асташов достал из кармана надушенный платок. — Боря, открой, — передал он ключ охраннику и отступил на несколько шагов. — У меня желудок слабый, — пояснил он Гурову.

Лев Иванович, который за много лет службы в уголовном розыске повидал трупы в разных степенях разложения, шагнул к двести первой квартире следом за Борисом, который нехотя, но все-таки начал открывать дверь. Едва дверь открыли, как запах стал просто невыносимым. Охранник шустро отскочил от квартиры и стал дышать ртом. Гуров отвернулся, вдохнул побольше воздуху и, задержав дыхание, шагнул в смрад.