Петля времени (Сборник)

Алон спустился к подножию холма. Пробрался через каменные завалы ко входу в ближайшую каменоломню. Обвалившаяся порода, растрескавшиеся древние глыбы представляли труднопроходимое препятствие. В течение нескольких часов он карабкался по ним.

Выбираясь из очередного каменного мешка, Алон почувствовал незнакомые доселе ощущения. Он застыл, прислушался.

Что-то приближалось сюда. Или кто-то. Оно было далеко, и Алон не мог определить, с какой стороны. Но беспокойства он не чувствовал. Опасностью это не грозило.

Он взобрался на вершину.

C востока доносился отдаленный монотонный шум.

Две темные точки появились в небе. Они постепенно увеличивались, и скоро стали различимы контуры и болотный окрас военных вертолетов. Они вылетели сюда после того, как локаторы, ожившие на военных базах после стихнувшей магнитной бури, запеленговали в этой зоне таинственный источник излучения.

Еще находясь на большом расстоянии от холмов, вертолеты зависли на одном месте. Неуверенно переместились к югу, потом в обратном направлении.

Алон с тревогой следил за тем, как они то удалялись, то вновь приближались, словно не решаясь пересечь некую границу.

И тут каким-то новым чувством он ощутил, что недвижная и незримая оболочка куполом накрывает эти вершины, эту долину внизу. Внешняя граница этого купола возникала, еще неощутимая, в десятках километров отсюда, уплотнялась по мере приближения, и нарастающим полем неприятия и страха отталкивала любого, кто приближался к этому месту. Внизу на склонах она быстро растворялась.

Вертолеты, кружившие вдалеке, оказались сейчас внутри этого таинственного поля. И Алон, как и сам вчера в кабине самолета, понял тот страх и неуверенность, которые овладевали сейчас неведомыми летчиками.

Он понял, что еще немного — и надежда на спасение растает вместе с вертолетами в раскаленном мареве пустыни.

Алон сорвал с себя рубашку и в отчаянии стал размахивать ею над головой.

Он подумал было, что ясно видимый из вертолетов фюзеляж самолета и мелькающее на вершине пятно рубашки могли под воздействием этого таинственного поля оказать на пилотов обратное действие — привести их в состояние совершенной паники.

Но продолжал отчаянно размахивать. Он словно старался разогнать, развеять сгущавшееся у подножий поле страха.

И ему показалось, что оно... Стало таять и рассеиваться. Отступило перед ним?!. Или это только показалось?..

Шум вертолетных лопастей стал приближаться.

2

Краснобокий трамвай изрыгнул Игоря из своего тугого, с распахнутыми меховыми куртками, распаренного чрева.

Задребезжал, позвякивая, дальше. Навстречу грохотал такой же переполненный.

Декабрьская черная слякоть мокро чавкнула под ногами, плюхнула в стороны. Случившаяся поближе тетка с кошелкой в вязаной шапке до бровей злобно ругнулась, смахивая грязь с зеленой полы.

Ранние сумерки неровно поглощали народ на остановке.

Его взгляд примерз к двум студенткам с тубусами, щебетавшим близко. Но сзади толкали, вынесли из ожидающей, переминающейся толпы к тротуару, к витринам гастронома.

Он обогнул свисающую из входа в гастроном очередь, колышащуюся вдоль витрин. Час пик.

Стоять часа полтора в очереди не хотелось. В овощной обещали завезти картошку. Масло, жаль, кончилось. Ну его! Суета...

Подкатил следующий трамвай. Толпа ринулась на его штурм.

Игорь отыскал взглядом среди сплотившихся затылков вязаную шапочку, уставился на нее пристально, немигающе.

Та пробивала себе дорогу кошелкой, проталкивалась в желанное нутро трамвая.

Игорь свел в напряжении брови, стиснул кулаки.

Тетка скрылась в полутьме вагона. А оказавшаяся на подножке одна из тех двух студенток вдруг перестала работать локтями, тревожно заозиралась.

Ухмыльнулся удовлетворенно.

Влиять и на таких самочек!.. Знать, что можешь владеть любой из них, когда захочешь и как захочешь.

И чтобы те подозревали о его необычности, и боялись, и сами приходили.

Боязливо, из любопытства или со своими бабьими проблемами... И делай с любой что хочешь!

Но не только с ними. Не только!..

Вокруг бурлила вечерняя московская жизнь.

Обтекала толпа озабоченных, после работы, людей с сумками, авоськами.

Взревывали переполненные автобусы, расплескивали соленую снежную слякоть. Светились витрины, заставленные банками рыбных консервов, пирамидками молочных пакетов и баночек с солью, изображающей сметану.

Игорь прошел мимо раскачивающихся тяжелых дверей. Втягивает и выдыхает потоки людей, вместе с теплым своим запахом, станция метро.

Рядом с входом колышется, гудит толпа. Подходят, отходят. Кто-то лежит на грязном асфальте. Голоса: " ... Должны подъехать... Уже вызвали... Может, есть врач?..."

Он остановился, заколебался...

Попробовать? Показать им всем!.. А вдруг не выйдет?.. Игорь протолкался, склонился.

Бледное лицо с закрытыми глазами. Дышит тяжело, со свистом. Сердце что ли?..

Расстегнул ему воротник. Растер свои ладони, сосредоточился. "Доктор наверно", — забормотали вокруг.

Задвигал, заработал руками вокруг лежавшего. Прикрыв глаза, вспоминая уроки Жанны.

"Колдун, что ли?.. Чего машет-то?.."