Петр Алексеевич и Алексей Петрович. Исторический роман. Книга вторая

В стане царицы тоже понимали, что ежели царь Иван будет скрипеть долго, то положение царевны надежно и основательно, и по мере улучшения положения в стране будет лишь укрепляться, а потому шансы Петра будут все меньше.

Потому ни о каком заговоре Софьи против Петра не могло быть и речи. Все это домыслы историков дома Романовых, желающих оправдать содеянный ими переворот. Наоборот, заговорщиками выступала противная сторона. С этой точки зрения разговоры о том, что Лев Нарышкин с неизвестным отрядом озоровал над стрельцами в Москве, кажутся вполне правдоподобными, а не уловками Шакловитого.

Закон стоял на стороне Софьи. Просто она боялась, что Иван неожиданно умрет и потому нервничала, что приводило ее подчас к поспешным решениям; верные ей люди, толком не знающие намерений царевны, нервничали еще больше и принимали иногда решения, идущие вразрез с интересами Софьи. Отсюда возникала общая нервозность в Москве.

Во дворце Натальи Кирилловны тоже то и дело ширились панические слухи: стрельцы идут! Прибегали какие-то люди, которые, якобы, точно знали или слышали, что тогда-то и тогда-то стрельцы пойдут на приступ. Все готовились к приступу, но его так и не было. Через несколько дней история повторялась. То же самое происходило в лагере Софьи. Ее постоянно стращали, что 3 тысячи потешных собираются такой-то ночью штурмовать Кремль, есть уже списки, кого будут казнить, кого ссылать в Сибирь и на Север.

Первой рискнула или, может быть, не выдержала Наталья Кирилловна. Поздно вечером 7августа князь Борис Алексеевич Голицын без разрешения вошел в опочивальню царицы, которая уже готовилась ко сну и усердно молилась. Князь сел на лавку, что стояла вдоль сены, и стал ждать, когда царица закончит свой ритуал.

– Тебе что, Борис? – спросила она, не оборачиваясь.

– Надобно переговорить, матушка, – нервно ответил Борис.

– До утра не подождет, что ли?– Наталья Кирилловна была недовольна такой бесцеремонностью.

– Никак нет, матушка Дело срочное.

Царица тяжело поднялась с колен, села в кресло, в котором сидела допоздна по вечерам. Голицын долго, нарочито внимательно смотрел на нее, пока царица ни прониклась тревогой.

– Что там, князь?– опять спросила матушка, на сей раз внутренне собравшись.

– Надобно уходить, матушка, – голосом окончательно принятого решения сказал Голицын.

– Куда, Борис?– царица испуганно нагнулась к нему.

– В Троицу, немедленно. Сейчас ко мне привели двоих стрельцов, сбежали, чтоб нас предупредить. Так они говорят, что в Кремле собралось около полтыщи стрельцов во всеоружии. Да еще триста на подходе. Готовятся двинуть к нам. Подожгут со всех сторон, а кто будет выбегать, того будут рубить.

– Да ты что? – ужаснулась Наталья Кирилловна. – Но у нас же крепость, солдаты, пушки. Неужто не выстоим?

– Крепость деревянная, токмо для учебных экзерциций, сгорит, как свеча. Пушки есть, но ядер на один заряд. Солдаты, конечно, будут стоять накрепко, но ежели начнется заворушка, Софья поднимет все войско, а то 50 тысяч. Что наших три?

– Ну как же? Вы же сами говорили, что мы в надежном месте. Петруша убеждал.

– Говорили. А что другое говорить? Надежное, да не для целого войска.

– Да как же она посмеет? Царский ведь дворец…

– Как, как? Вот так и посмеет. Там больше Шакловитый да бояре подталкивают, а то и вовсе без разрешения могут. Потом что-нибудь придумают.

– Неужто резать решатся? Господи, спаси и сохрани,– царица подняла очи горе.

– Стрельцы, некий Мельнов да Ладогин показали, что умышляется убийство царя и царицы.

– Что делать будем?– взяв себя в руки, уже по-деловому спросила царица.

– Я же говорю, матушка, надобно уходить в Троицу.

– Я говорила с архимандритом Викентием.– сказала Наталья Кирилловна.– Подарки ему посылала. Там все войско наше укроется, харчей, воды на год хватит. А ну зови сюда Головкина да Льва. Надобно когда–то решаться. Лучше уж мы восстанем, чем на нас нападут.

Через некоторое время вошли начальник потешного войска Федор Головкин и брат царицы Лев Нарышкин.

– Способны потешные за пару часов собраться?– спросила царица Федора Алексеевича.

– Нет, матушка, – ответил Головин, – уж спят крепко.

– Тогда, Борис Алексеевич, будите Петра, берите два десятка солдат и офицеров и скачите а Троицу. А мы с Федором Алексеевичем останемся здесь до утра.

– Матушка, опасно ведь,– участливо сказал Голицын. – Мы и вас заберем.

– Я свое отжила,– ответила царица, которой еще и сорока не было.– Я за себя не боюсь. Царица должна быть при войске. Завтра солдаты проснутся, а никого нет, паника будет. Помогу Федору Алексеевичу. Поднимайте Петрушу.

– Спит мертвецким сном. – тихо сказал Голицын. – Может не послушаться.

–Идем к нему, – решительно сказала матушка, накинула летник и направилась к двери.

Двое рослых преображенцев сонно кивали носами у двери опочивальни царя. При виде царицы и князя мигом поправились и вытянулись во фрунт.

– Давно лег?– спросила Наталья Кирилловна.

– Никак нет, государыня,– ответил один из караульных.– Не более часу, как пришли.