Петр Грушин

«Трушин очень тяжело переживал последние события в его жизни, в жизни его страны. ГКЧП, распад Советского Союза и КПСС. Он как‑то даже сник после всех этих событий. Приезжая на работу, он часто вызывал меня в свой кабинет. И когда разговор не клеился, говорил, что плохо себя чувствует. На этот случай у меня всегда было при себе две газеты: „Вечерняя Москва“ и „Известия“, в которых публиковались расписания трудных дней и магнитных бурь. Их интересной особенностью было то, что если положить их рядом, то получалось, что все дни были плохими. И в нужный момент я просто доставал одну из газет и говорил Трушину, что сегодня тяжелый день. В ответ он справлялся о моем самочувствии. Я тоже отвечал, что неважно. Тогда он снимал трубку и звонил на дачу сыну или его жене Валентине и говорил, что сегодня по прогнозу тяжелый день, и он едет домой».

Непросто в те годы было и «Факелу», который, как мощный маховик, набравший громадные обороты и вдруг потерявший подпитку энергией, работал на выбеге, по инерции.

В августе 1992 года ракеты Грушина были впервые показаны на выставке «Мосаэрошоу» в подмосковном Жуковском на аэродроме ЛИИ, что оказалось откровением для многих. Но, несмотря на сопровождавший выставку ажиотаж, прилива на предприятия будущих ракетчиков и самолетчиков ни «Мосаэрошоу», ни последующие МАКСы не обеспечили. Единственными, кто с полным знанием дела оценивал выставленные экспонаты, были зарубежные делегации. И последовавшие вслед за этим заграничные заказы вскоре стали одним из главных способов обеспечения выживания многих ракетных фирм, в том числе и «Факела».

Грушин по‑прежнему каждый день приезжал на «Факел» и советовал, изучал, размышлял. Иногда давал интервью, приезжавшим на предприятие корреспондентам, стараясь как можно более подробно изложить свое видение задач, с которыми ему доводилось сталкиваться в жизни:

«Работа по созданию ракет связана с решением тысяч проблем. Например, хорошо известно, что чем меньше масса конструкции ракеты, по сравнению с массой топлива, тем совершенней, в соответствии со всеми формулами, будет ее конструкция, тем больше будет ее скорость. И, значит, надо стремиться проектировать ракету с корпусом наименьшей массы, применять тончайшие оболочки, искать подходящий материал, ставить требования заводам. Но одно будет цепляться за другое: уменьшение толщины корпуса будет менять не только прочность и упругость, но и динамические свойства ракеты. Ведь зенитная ракета должна маневрировать, а после выгорания топлива ее большая часть становится обычной, металлической трубой, которая изгибается совсем не так, как при старте ракеты».

Говоря об этом, Грушин надеялся привлечь внимание к своему Делу новых учеников. Все последние годы жизни он искал пути того, как это сделать. Поколение ученых и конструкторов, когда‑то сформированное им, также не могло рассчитывать на вечное лидерство в непрерывно меняющемся мире, только в силу того, что им довелось работать под руководством великого конструктора. Принадлежность к его школе не давала им пропуска в будущее, напротив, требовала еще большей самоотдачи, непрерывного стремления к знаниям и приобретению опыта, поиска и воспитания своих продолжателей.