Петр I

Юль выехал в Россию в апреле 1709 года. Он писал в своих записках, которые он создавал на основе дневника: «8 апреля. <…> Когда я с одной стороны взвесил неприятности, ожидавшие меня среди народа еще грубого и неотесанного, и опасности столь дальнего и трудного путешествия, а равно расстройство здоровья, неизбежное при дворе, где чрезмерное пьянство в таком ходу, что нет возможности от него избавиться, когда с другой стороны принял я в соображение, что долг каждого подданного быть всегда готовым к служению своему государю, в особенности, когда дело касается столь важного и многозначительного поручения, как в данном случае, в переживаемые нами времена, моя покорность и всеподданнейшая любовь к всемилостивейшему моему государю одержали верх над всеми соображениями об опасностях и трудностях».

Судя по этому пассажу, Юль был неплохо осведомлен о нравах петровского окружения. И его опасения полностью сбылись. Однако, как человек мужественный и исполненный чувства долга, он прошел все испытания этими нравами.

Е. В. Анисимов остроумно заметил: «Дневник датского посланника при русском дворе Юста Юля (1664–1715) можно в шутку назвать „Дневником путешествия одного трезвенника в страну поклонников Бахуса “. Действительно, через весь дневник проходит отчаянная мысль о том, как трудно, невозможно работать в стране, повелитель которой стремится обязательно споить окружающих, в том числе и иностранных дипломатов»[60]. Любопытно, что жалоб на спаивание мы не встречаем, пожалуй, только в материалах Чарльза Уитворта. Очевидно, английский посол был на особом положении.

Надо иметь в виду, что еще в пути Юль узнал о результатах сражения под Полтавой, принципиально изменивших стратегическую ситуацию Северной войны. Интерес Дании к новому союзу с Россией резко возрастал.

Юль с трудом добрался до русской территории. Нарва, где он намеревался высадиться, была в руках русских, но море контролировал шведский флот. Юлю удалось прорвать блокаду. Не менее интересны и первые впечатления Юля от знакомства с нравами русских военных и чиновников, в частности, отношения с комендантом Нарвы.