Петр I

Когда я уходил, комендант пошел впереди меня, ибо у русских принято, что гости, приходя, вступают первыми в дверь; при уходе же их впереди должен идти хозяин, дабы безопасно проводить их из дому. Комендант приказал отвезти меня домой в своей крытой повозке, в которой перед тем по его распоряжению меня привезли к нему.

6-го. Так как пятница, а равно и среда, у русских дни постные, или рыбные, как у католиков пятница и суббота, то я распорядился чрез пристава (какового, в сущности, в Дании назвали бы дворецким), чтоб сварили к обеду рыбы: однако пристав все-таки обедать не остался, узнав, что у нас в обычае варить рыбу в том же котле, в котором варится и говядина. По его словам, это было великим грехом.

В этот же день на берег доставлены остальные мои вещи и люди при посредстве русской лодки, после того как шведский капитан Анкарстиерна предоставил этой лодке безопасно забирать на рейде мои вещи, в чем выдал мне письменное удостоверение за своею рукой.

7-го. В Нарве я видел многих русских из числа так называемых князей и бояр. Слово «князь» нельзя перевести по-датски иначе как Forste; тем не менее, в сущности, русские князья вовсе не князья и только наследовали этот титул от предков, некогда владевших уделами в качестве незначительных государей. Таких князей в России несчетное множество; по созданной их собственным воображением иллюзии и из гордости, они желают, чтоб их величали князьями, хотя титул этот так же мало к ним и к их положению пристал, как титул императора к царю, о чем будет сказано в своем месте.

Что касается бояр, то до нынешнего царствования они были в России высшими должностными лицами; в настоящее же время дети прежних бояр сохранили одно свое боярское звание без остальных преимуществ.

В Нарве подобных князей и бояр великое множество. Относительно их один артиллерийский офицер, по имени Коберг, рассказал мне следующее. Когда царь лично участвует в каком-либо походе, то в предупреждение мятежа рассылает рассеянных по всей России князей и важнейших лиц, в которых не уверен, в Петербург и в иные места, подальше от их имений, чтоб быть уверенным, что в его отсутствие они не составят заговора и не возмутят против него народа. По моему мнению, в России князья то же, что в Англии лорды².

Из многих лютеранских священников, живших в Нарве до взятия города царем, теперь остался только один, а именно Генрих Брюнинк, благообразный, ученый человек. Из гражданских же властей остался лишь один бургомистр Христиан Гётте <…>

10-го. Прибыли сюда из Петербурга два полка пехоты и один полк драгун; этими тремя полками командовали два немецких полковника, а именно vou Felsen <Фельзе> и Busk <Буш>, и один русский полковник. Солдаты означенных полков был одеты в мундиры французского образца, так как по всей России русское платье упразднено и заменено французским. Чтобы успешнее ввести эту реформу, царь велел повсюду в общественных местах прибить объявление о том, как должно быть сшито упомянутое платье, и приказал, чтоб всякого, кто войдет или выйдет из городских ворот в обычном длиннополом русском наряде, хватали, становили на колени и обрезали на нем платье так, чтоб оно доставало ему до колен и походило бы на французское. Исполнялось это особыми приказными. Царь велел также у всех городских ворот вывесить для образчика выкройку французского платья, которою русские имели руководствоваться, заказывая себе одежду.

Мне равным образом сообщали, что царь запретил всем русским, за исключением крестьян, отпускать себе бороду. До него в России, как в высшем, так и в низшем сословиях, было в обычае носить длинную бороду. Кто в настоящее время желает ее носить, тот должен платить с нее царю ежегодную пошлину в 10, 20 и даже 100 руб., смотря по соглашению с царскими придворными.