Петр I

На следующий день мы пошли смотреть купанья, которые служат московитам средством против всех болезней. Каждый пользуется ими по своему вкусу в зависимости от рода его недуга. Некоторые садятся голыми в лодку и, упражняясь на веслах до испарины, затем окунаются в реку, после чего сушатся на солнце или же обтираются рубашками. Другие, не разогревшись, сразу же прыгают в воду, а потом, улегшись возле разведенного на берегу костра, растирают друг друга маслом или жиром, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком, пока основательно не прогреются. По их мнению, сие ободряет и размягчает члены и делает их более гибкими. Третий способ омовений наиболее употребительный. Позади финской слободы в лесу на берегу речки построено тридцать бань, из коих одна половина для мужчин, а другая для женщин. Приходящие раздеваются на свежем воздухе и идут в баню. Пропотев, они обливают себя холодной водой, согреваются, обсыхают и бегают друг за другом между кустами. Удивительно видеть за сей забавой не только мужчин, но и замужних женщин, и даже девиц, без всякого стыда совершенно голых и дразнящих гуляющих тут же иностранцев. Московиты пользуются банями не менее двух раз за неделю, как зимой, так и летом. В царских банях берут по копейке с человека, а те, у кого они есть в собственном доме, платят один раз в год. Бани широко распространены в Московии и приносят царю значительный доход. У них есть и четвертый способ, наиболее сильный, в качестве лекарства от болезней. Для сего топится печь, и как только жар в ней несколько спадет (хотя еще столь велик, что я не смог продержать там руку долее четверти минуты), пятеро или шестеро московитов ложатся внутри. Человек, оставшийся снаружи, запирает печь, после чего в ней уже едва возможно дышать. Когда жар делается совсем невыносимым, они кричат, и их выпускают. Продышавшись, эти люди снова лезут в печь, и все действо продолжается до тех пор, пока они чуть ли не зажариваются, а выйдя наружу, бросаются в реку, зимой же облепляют все тело, кроме глаз и ушей, снегом и лежат так два или три часа, в зависимости от рода болезни. Таковое средство почитается у них весьма действенным и употребляется даже в том случае, если больной пьян. Когда царь в последний раз возвращался из Риги, в Дудергофе¹⁰ ему сказали, что здешний комиссар не переносит венгерского вина и никогда не пьет оное. Царь доставил себе удовольствие, заставив его опорожнить несколько стаканов, что свалило несчастного с ног. Когда его величество уехал, слуги, видя своего господина при смерти, раздели его, вынесли во двор и закопали в снег. Проспав двадцать четыре часа, он совершенно излечился. <…>

Август

20 августа. Курьер привез известие о первой победе царя на море над шведами, случившейся при Гангуте у финского берега.

Сентябрь

По сему случаю был устроен торжественный въезд царя в Петербург под триумфальной аркой, нарочито для сей оказии сооруженной. Его величество прибыл в Кроншлот 15 сентября и оставался там два дня, дожидаясь родов царицы, разрешившейся от бремени младенцем женского пола¹¹. 20 сентября царь с московитской эскадрой и шведскими кораблями подошел к Петербургской крепости, где был встречен салютом из 150 пушек. Эскадра следовала в следующем порядке: 1) впереди три московитских галеры; 2) затем три шведских четырехпушечных шербота¹²; 3) шесть четырнадцатипушечных шведских галер; 4) шведский фрегат с контр-адмиралом Эреншельдом; 5) скампавея¹³ с московитским контр-адмиралом (это был сам царь, хотевший, чтобы его именовали по исполняемой им должности); 6) три московитских скампавеи с солдатами.

Сии корабли встали на якоря, и прибывшие на них, сойдя на берег, проследовали под триумфальной аркой в следующем порядке. Торжественный марш открывала рота гвардейцев Преображенского полка под командою генерал-майора Головина, вслед за коей везли десять пушек, шестьдесят знамен и три штандарта, взятых князем Голицыным у генерал– майора Аренфельда в бою у Вазы. Затем маршировали две роты Астраханского полка, предшествуемые двумястами шведов, солдат, матросов и морских унтер-офицеров. Две роты Преображенского полка и четырнадцать шведских офицеров следовали вслед за ними. Знамя шведского контр-адмирала несли четверо субалтернов¹⁴, предшествуя самому адмиралу Эреншельду, шедшему в презентованном ему царем новом мундире с серебряным шитьем. Затем следовал сам царь в зеленом мундире, расшитом золотыми галунами. Торжественный марш замыкали остальные роты Преображенского полка. Триумфальная арка была великолепно украшена, с изображением различных эмблем, среди коих был орел Московии, кидающийся на слона, и рядом девиз: «Aquila non capit muscas», что означает «Орел не охотится за мухами». Здесь подразумевался шведский фрегат «Элефант».