Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

С ответными визитами иноземные послы не спешили; как будто даже эти ответные визиты были одно время под сомнением. Самым учтивым оказался и первым явился к посланникам наиболее враждебно настроенный к русским граф Лещинский. В сопровождении целого конного вооруженного отряда в панцирях и в саадаках с саблями он приехал 21 июля перед самым своим выездом из Константинополя. После обмена взаимными любезностями и обычными комплиментами Лещинский обратил внимание на двор, в котором жили посланники, а затем опять распространился о скуке жизни в Константинополе: «Как он видит, что двор их, посланничей, зело тесен и на море и никуды не видно. И, чаять, им, в таком глухом дворе живучи, прискучило. А у него-де, посла, здесь был двор и не такой, но на самом веселом месте и пространной. Однакож наскучило ему здешнее худое житие, и многие восприял он здесь турбации или хлопоты. А чего у турок требовал и того ничего по его желанию не сделано и вдругорядь сюды приезжать им, полякам, не для чего, и его охоты к тому нет. Разве-де иному кому здешнее житие показалось! А он радуется тому, что скоряе всех отсюда отпущен!» Посланники в связи с этим припомнили, что и прежний польский посол Ян Гнинский (?) также много жаловался на турок и имел с ними «многие великие турбации и споры», да и потерял много людей из свиты, которые здесь умерли. Посол подтвердил эти сведения. Поговорив о пути, которым он будет возвращаться на родину, и о продолжительности предстоящего путешествия, посол извинился, что «он приездом своим их, посланников, утрудил и пора ему ехать в путь свой. И, встав и простясь с посланники, поехал»[1172].

В тот же день он торжественным и великолепным поездом с блеском выехал из Константинополя. Впереди двигался его огромный обоз, в котором были вывозимые им из Константинополя пленные, за ним — целые воинские вооруженные отряды, далее — свита посла, «а потом ехал сам посол граф Лещинской на турском аргамаке, которой убран был во всем турском наряде зело изрядно и богато. Кафтан на после был верхней суконной рудожелтой соболей, а под исподом жупан атласной алой, шапка на нем суконная красная с кистью и с запоною с большою с алмазною. Около посла шли близко лошади, 6 человек скороходов, в том числе один арап, убраны в индейском платье, на головах у них шишаки золоченые, а в руках древки, а на тех древках орлы двоеглавые золоченые, а от орлов вниз до половины древка извиты змеи золоченые ж». Затем шли люди в венгерском желтом платье с саблями, с пищалями и с обухами, за ними 12 человек трубачей, сурначеев и других воинских музыкантов, наконец, рота саксонских драгунов с 70 человек. Шествие замыкали турецкие янычары[1173]. Состоявший при послах доктор Антоний, прикомандированный к ним турками, сообщал посланникам, что польский посол обращался к турецкому правительству со многими делами, но успеха в них не имел, в чем, впрочем, он и сам, как мы видели выше, признавался посланникам[1174].

25 июля присылал дворянина цесарский посол с сообщением, что он имеет желание еще раз повидаться с посланниками, но не мог этого сделать из-за зубной боли. Теперь он от этой болезни освободился и просит посланников к себе обедать, «желает того, чтоб они, посланники, посетили его в сию неделю, то есть в 28 день июля, и того дня изволили у него обедать». Посланники от обеда уклонились под тем предлогом, что им назначен скорый отпуск, причем выразили желание, чтобы посол посетил их перед отъездом. Может быть, действительной причиной отказа посланников от приглашения на обед было именно то, что посол не сделал им ответного визита[1175].

28 июля английский посол прислал секретаря уведомить посланников, что он желает их посетить, а до сего времени этого не исполнил, потому что был болен[1176]. Посланники воспользовались случаем, чтобы и цесарского дворянина, и секретаря английского посла расспросить о европейских новостях; и тот и другой сообщали известие о приготовлениях царя к походу против Швеции. Посланники опровергали эти известия: со шведским королем у государя мир, сам он пребывает в Воронеже, на полпути между Москвою и Азовом, ложные слухи распространяет кто-либо, желая вызвать ссору.