Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Посланники перед отъездом выразили было желание сделать визиты рейз-эфенди и Маврокордато, чтобы поблагодарить за многие их труды. Через посланных они справлялись у Маврокордато: «Когда ему будет к тому свиданию свободный час и о которое время им, посланникам, к нему, Маврокордату, приехать?» Маврокордато, однако, визит отклонил. «Желание его к тому было, — как он говорил, — немалое, чтоб их видеть в дому своем и всяким благоприветствованием и любовью открыться. Только, как он размыслил и обсудил, что тот их приезд к нему будет от здешнего двора не без подозрения. Сами-де они, посланники, люди разумные, могут все рассудить, что он с ними веры единые христианские и живет здесь между бусурманами и может на него всяк то свидание и приезд их причесть не к иному чему, токмо ко всякому подозрению. И чтоб-де они, посланники, такого себе труда не чинили, также и его, Александра, из такого подозрения свободили. А он-де во всем им, посланником, заочной верной работник». На недоверчивый вопрос переводчика и подьячего: «Разве-де имеет он, Александр, на них, посланников, некакую досаду, что видеться с ними не хочет и приезду их к себе не желает?» Маврокордато вновь уверял, что «воистину-де никакие досады от них, посланников, он, Александр, к себе не видал и не имеет. Только-де то свидание отлагается у него для здешнего подозрения. И просит он, Александр, себе от них, посланников, прощения заочно: а он с своей стороны также истинное и душевное прощение им чинит»[1232].

30 июля на посольский двор было прислано 80 лошадей, а для поклажи 75 арб с буйволами и волами. «А по осмотру, — замечено в „Статейном списке“, — те лошади, которых прислал тефтедар, были стары и выбиты и осаднены»[1233]. Отъезд назначен был на 2 августа. Перед самым отъездом в этот день посланниками отправлены были с прощальными приветствиями подьячие к рейз-эфенди (Иван Грамотин) и к Маврокордато (Лаврентий Протопопов), которым было велено говорить, что «они, посланники, сего числа отъезжают из Констянтинополя в путь свой, а им, министрам, за любовь их, которую они к ним во время бытности их здесь, в Констянтинополе, оказывали, благодарствуют. И буде от них, посланников, явились к ним, министрам, в делех государственных до постановления мирного какие досады, и в том просят от них любви и прощения». Маврокордато ответил учтивыми приветствиями, пожеланием счастливого пути и возвращения в отечество и выразил сожаление, что посланники не получили никаких наград от турецкого двора. Перед отъездом, как выше было замечено, посланники приняли визиты чужеземных послов, приезжавших проститься и пожелать счастливого пути: цесарского, венецианского, английского и голландского. Разговоры с ними подробно не записаны, очевидно, потому, что вещи посольства были уже уложены, и все было готово к отъезду. «И по отъезде тех чужеземных послов, — читаем в „Статейном списке“, — чрезвычайные посланники и все при них будучие люди, воздав Господу Богу благодарение и соверша молебное пение, убрався по посольскому обычаю, поехали из Констянтинополя путь свой»[1234].