Петр и Мазепа. Битва за Украину

Сохранились и структуры четырех полков во главе с полковниками. С точки зрения поляков они были самозванцами, но на это закрывали глаза. Таким образом, на землях Киевского и Брацлавского воеводств возникло подобие автономной области. Сюда начали перетекать крестьяне — под властью казачьих начальников им жилось не в пример лучше, чем у панов. Хотя дальновидные люди понимали, насколько непрочно подобное положение. Один из них, полковник Семен Гурко по прозвищу Палий, в 1688 г. обратился в Москву. Предлагал со своими городами и землями перейти в подданство России. Польша в то время была не в состоянии помешать. Но ведь в это время в нашей стране заправляли Софья и Голицын, лучшие друзья панов. Инициативы Палия они с негодованием отмели.

Хотя предчувствия полковника оправдались. В 1699 г. между Польшей и Османской империей был заключен мир. А всего через полгода польский сейм принял постановление: в течение двух недель ликвидировать казачьи полки. Мотивировали откровенно: война закончилась, и надобность в них отпала. Однако наказной гетман Самусь, полковники Палий, Захар Искра и Абазин отказались подчиняться. Что ж, поляки оказались готовы к такому повороту. Двинули на казачью область войска. Занимали города, расставляли гарнизоны. Под прикрытием сабель и штыков сразу обозначились новые хозяева. Некоторые полвека выжидали, когда же получится вернуть наследственные имения. Другие спешили поживиться тем, что «плохо лежит».

Но казаки с крестьянами не уступали, начались стычки. Палий засел в Фастове, к нему стекались отряды. Полковники попытались урегулировать конфликт мирным путем. Вступили в переговоры с коронным гетманом (главнокомандующим) Любомирским, направили протест в Варшаву, ссылались на прежние обещания правительства. Однако сейм отверг их претензии. А король Август очутился в очень щекотливом положении. Он всего два года назад уселся на трон Польши, наобещал избиравшей его шляхте золотые горы. Теперь он намеревался воевать со Швецией. А у него совсем некстати накалялись страсти на Днепре. Август понимал — казаки вот-вот восстанут. Но и шляхта грозила мятежом, если он не отдаст Киевщину и Брацлавщину на поживу.

Август взвесил, какие неприятности серьезнее, и выбрал сторону шляхты. Пытался заигрывать с ней, за те или иные услуги расплачивался пожалованиями плодородных украинских земель. А с казаками он пробовал схитрить. Обратился к ним, что они должны верой и правдой послужить на войне. За это будут получать деньги, награды. А после победы будет гораздо удобнее поднять вопрос о казачьих правах, сослаться на их подвиги, заслуги. Сейм, конечно же, примет это во внимание. Наказной гетман Самусь и полковники согласились. Отправили королю отряд конницы и пехоты. Вместе с саксонцами казаки осаждали Ригу.

Но Польша-то в войну не вступила! Пока казачье воинство рыло траншеи и строило батареи в Лифляндии, коронный гетман Любомирский с корпусом из 4 тыс. шляхты и наемников попытался с налета захватить Фастов. У него ничего не вышло. Палий подозревал неладное, как следует укрепился, организовал разведку. Поляки наткнулись на город, готовый к обороне. Штурмовать не рискнули, сожгли посады и удалились. Этот набег стал объявлением открытой войны.

А в следующем году на Речь Посполитую двинулись шведы! Тут уж панам хочешь или не хочешь пришлось вооружаться. В Литве собиралась армия под командованием литовского гетмана Огинского, преградила путь неприятелю. Но Карл вообще обошелся без основных своих сил. Вырвался вперед с авангардом в несколько сотен человек. Польское и литовское рыцарство было уверено, что шведы далеко, вело себя беспечно. И вдруг на него налетел сам шведский король! Никто не удосужился разобраться, что у Карла крошечный отряд. Поднялась паника. Сборные отряды панов и наемников хлынули кто куда, рассыпались. Шведы победоносно вошли в Вильно…

Тем временем Август силился поднять против захватчиков всю Польшу. Сейм с запозданием принял постановление о «посполитом рушении» — всеобщем ополчении шляхты. А король дополнил его свирепым указом. Угрожал, что все, не явившиеся на службу, будут преданы «очень мучительной и позорной смерти: у них будут сначала отрублены руки и ноги, отрезаны носы и уши, а затем они будут посажены на кол, или колесованы, или разодраны лошадьми». Это были не пустые слова. В Варшаве начались жуткие показательные расправы над дезертирами. Острыми зрелищами любовались и знать, и простонародье, но результат стал нулевым.

На эшафоты тащили только мелких шляхтичей. Трогать мало-мальски заметных панов Август не осмеливался. Но и шляхта быстро сориентировалась, стала укрываться в свитах панов. Сражаться со шведами находилось слишком мало желающих. Кто-то выжидал, отсиживался по домам. Другие уже перетекали к Карлу, он выглядел победителем. Ожила профранцузская партия — а в нее входили высшие католические круги, видные военные. Шведы-то были для них союзниками. А для польских протестантов они были единоверцами.