Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

Второе недоразумение: во время войны «Англия и Америка соблюдали благоприятный нейтралитет по отношению к Японии, между тем как мы пользовались столь же благожелательным нейтралитетом Франции и Германии. Казалось бы, здесь должен был быть зародыш будущей, наиболее естественной для нас политической комбинации. Но после войны наша дипломатия совершила крутой поворот и определенно стала на путь сближения с Англией».

Пока каких-либо выгод из этого Россия не извлекла: мы не укрепили своего положения ни в Маньчжурии, ни в Монголии, ни в Урянхайском крае (Туве); «попытка наша завязать сношения с Тибетом встретила со стороны Англии резкий отпор»; в Персии мы «потеряли по всей линии, погубив и наш престиж и многие миллионы рублей и даже драгоценную кровь русских солдат, предательски умерщвленных и в угоду Англии даже не отмщенных»; «но наиболее отрицательные последствия» этого сближения «оказались на Ближнем Востоке» (присоединение Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, «прикрепление Турции к Германии»). «Единственный плюс – улучшившиеся отношения с Японией» – не является, по мнению П. Н. Дурново, последствием сближения с Англией.

В будущем же это сближение «сулит нам вооруженное столкновение с Германией», вероятные последствия которого, даже в случае нашей победы, ужасны: «главная тяжесть войны, несомненно, выпадет на нашу долю; <…> роль тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны, достанется нам»; отсюда – неисчислимые жертвы, расходы, намного превышающие ограниченные ресурсы России и финансово-экономическая кабала у кредиторов; «уступки экономического характера» за благожелательный нейтралитет Японии и Америке; «новый взрыв вражды против нас в Персии»; «волнения мусульман на Кавказе и в Туркестане»; выступление против нас Афганистана; «весьма неприятные осложнения в Польше и в Финляндии».

Между тем Россия «к столь упорной борьбе» не готова. Тем не менее поведение нашей дипломатии «по отношению к Германии не лишено до известной степени даже некоторой агрессивности, могущей чрезмерно приблизить момент вооруженного столкновения».

Ориентация эта, говорит далее П. Н. Дурново, не верна. «Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства»[955].

Каких-либо выгод от разгрома Германии ждать не приходится. Присоединение Познани и Восточной Пруссии, густо населенных поляками, лишь усилит центробежные стремления в Привислинском крае. «Явно не выгодно» присоединять и Галицию из-за неизбежного в будущем малороссийского сепаратизма. «Немцы легче, чем англичане, пошли бы на предоставление нам проливов», да и «не следует к тому же питать преувеличенных ожиданий от занятия нами проливов»: вход в Черное море будет закрыт, выхода же в открытое море они нам «не дают, так как за ними идет море, почти сплошь состоящее из территориальных вод, море, усеянное множеством островов, где, например, английскому флоту ничего не стоит фактически закрыть все входы и выходы, независимо от проливов»[956]; предпочтительнее комбинация, «которая, не передавая непосредственно в наши руки проливов, обеспечивала бы нас от прорыва в Черное море неприятельского флота»: вполне достижима без войны и не нарушает интересов балканских народов. «Едва ли желательно» и приобретение в Закавказье областей, населенных армянами с их революционными настроениями и мечтами о великой Армении.

Однако там, где территориальные и экономические приобретения были бы России полезны (Персия, Памир, Кульджа, Кашкария, Джунгария, Монголия, Урянхайский край), она встречает сопротивление Англии, а не Германии.

Заключение приемлемого для России торгового договора с Германией отнюдь не требует предварительного ее разгрома. Более того: «разгром Германии в области нашего с нею товарообмена для нас невыгоден»: мы «не только потеряем все же ценный для нас потребительский рынок, но еще приобретем соседа, который вынужденно наводнит наш рынок своими, не находящими другого сбыта продуктами».

Что касается указаний на гнет немецкого засилья в экономике России и немецкую колонизацию, то – полагает П. Н. Дурново – опасения эти «в значительной степени преувеличены»; во-вторых, последствия их нельзя считать однозначно негативными; в-третьих, решение этих вопросов вполне возможно и без войны.

«Высказываться за предпочтительность германской ориентации, – подчеркивал П. Н. Дурново, – не значит стоять за вассальную зависимость России от Германии и поддерживая дружескую, добрососедскую с нею связь, мы не должны приносить в жертву этой цели наших государственных интересов».

Политические последствия «противоестественного союза» с Англией еще более значительны: ослабление мирового консервативного начала; «в побежденной стране неминуемо разразится социальная революция, которая силою вещей перекинется и в страну победительницу».