Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

С этого времени борьба с революционными эксцессами резко активизируется по всем направлениям.

С. Ю. Витте инициировал карательные экспедиции П. К. Ренненкампфа, А. Н. Меллер-Закомельского по транссибирской магистрали и капитана I ранга О. О. Рихтера в Прибалтику[454].

П. Н. Дурново телеграммой просил командующего Сибирским военным округом генерал-лейтенанта Н. Н. Сухотина подавить мятеж «самыми решительными мерами, с применением военной силы, без всякой пощады и колебаний», арестовать «всех руководителей и подстрекателей железнодорожной и почтово-телеграфной забастовок»[455].

В Петербурге вырабатывается диспозиция на случай вооруженного восстания: «все караулы занимаются военными училищами», у дворца – Павловский полк с артиллерией[456].

На случай повторения забастовки на железных дорогах вел. кн. Николай Николаевич приказывает сформировать 4 поезда-тарана; в составе каждого – рота л. – гв. Стрелкового полка, 2 орудия, 2 пулемета, взвод кавалерии, жандармы, саперы, рабочая команда; задача – «пробивать путь и возобновлять движение»[457].

Декабрьское вооруженное восстание в Москве

Среди современников бытовали подозрения, что правительство спровоцировало вооруженное восстание в Москве, чтобы запугать среднего обывателя. Об этом писал П. Н. Милюков, ссылаясь на письмо в «Matin» петербургского корреспондента Пьера Леру, взявшего интервью у Ф. В. Дубасова[458]. Г. М. Катков связывал это с П. Н. Дурново: о нем-де «говорили, что в 1905 году он спровоцировал рабочее восстание, чтобы подавить его силой оружия»[459].

По-видимому, это не так. С. Ю. Витте утверждал, что П. Н. Дурново «действительно не знал, что там (в Москве. – А. Б.) творится»[460]. По мнению С. Е. Крыжановского, московское восстание – «прямой плод колебаний политики Витте»[461]. В. И. Гурко также считал московское восстание результатом политики С. Ю. Витте: «Удачная ликвидация Петербургского Совета рабочих депутатов окрылила Витте, и он задумал покончить с революцией одним ударом, а именно позволить Московскому восстанию выступить наружу, <…> и затем дать предметный урок населению и одновременно расправиться со всеми наиболее деятельными главарями революции. Некоторым из своих ближайших сотрудников по Министерству финансов, как, например, А. И. Путилову, на выраженное им изумление, почему власть допускает открытую на глазах у всех подготовку вооруженного выступления в Москве, он именно это и объяснил»[462]. Если к этому принять во внимание явный перевес сил на стороне восставших в начале восстания, то следует заключить: П. Н. Дурново не мог его провоцировать.

Что касается подавления московского восстания, то здесь роль П. Н. Дурново была, без сомнения, решающей. Правда, С. Ю. Витте утверждал, что «во всем деле восстания в Москве управляющий Министерством внутренних дел П. Н. Дурново не принимал никакого участия». В. Ф. Джунковский полагал, что в Москве «единственно спасли положение» Ф. В. Дубасов, «его мужество и политическая честность»[463].

В это невозможно поверить. Во-первых, Ф. В. Дубасов, каким его охарактеризовал В. Ф. Джунковский, не мог обойтись без опытного в таких делах руководства. «Это был человек с железной волей, – пишет В. Ф. Джунковский, – это был честный, благородный солдат, он не был администратором, дела он не знал, но у него был здравый смысл и он умел различать честное от нечестного. В душе он был добрым человеком и гуманным, но вспыльчивость его не знала границ, он в эти минуты забывал все и бывал очень неприятен, так как переходил должные границы. Часто эта вспыльчивость бывала от недовольства самими собой, когда ему что-нибудь докладывали, и он не мог схватить сути дела. Тогда он начинал сердиться, и тут ему противоречить нельзя было, так как он выходил из себя. Такими поступками он наводил панику на подчиненных, которые робели, а робости он также не переносил. <…> Во время вооруженного восстания он ни на минуты не терялся, сохраняя полное присутствие духа»[464].