Петр, Павел и Мария Магдалина. Последователи Иисуса в истории и легендах

Чем не хороший контраргумент, способный склонить к выводу, что рассказ о Марии, видевшей смерть и похороны Иисуса (и видевшей его после воскресения), является настоящей исторической правдой, которую невозможно сочинить? Но для историка в его работе существует еще один важный аспект — большинству контраргументов можно противопоставить другие контраргументы. Мои студенты любят заниматься их поиском (если их будоражит проблема). Так вот, можно представить себе причины, по которым рассказчик (например, автор Евангелия от Марка) задумал, что именно женщины, поскольку они не были самыми близкими учениками Иисуса, должны стать свидетельницами решающих событий его смерти, похорон и воскресения.

Реалии таковы, что Евангелие от Марка написано почти исключительно о мужчинах и об их поведении в связи с Иисусом, и ни один из мужчин, откровенно говоря, не оказался на высоте положения. Если вернуться к тексту, мы увидим, как римские солдаты насмехаются над Иисусом, истязают и убивают его. А также увидим двух распятых разбойников, которые злословят на него. Там есть и Понтий Пилат, который осуждает Иисуса на смерть, хотя не находит за ним никакой вины. Есть иудейский первосвященник Каиафа и совет старейшин, Синедрион, состоящий только из мужчин, который посчитал Иисуса виновным в богохульстве, хотя ничего такого он не совершил. Там есть саддукеи, с которыми Иисус пребывает в непримиримой конфронтации, и фарисеи, утверждавшие, что миссия Иисуса вдохновлена дьяволом.

Кроме того, там есть его собственные ученики-мужчины — один предаёт его, другой трижды отрекается от него, остальные бросают его, спасая свою жизнь. Это те самые двенадцать мужчин, которые были с Иисусом в течение всего его служения, неоднократно демонстрируя свое непонимание, что миссия Иисуса состоит в том, чтобы умереть на кресте; это те, кого Иисус мог бы упрекнуть за непонимание его учения или его миссии. На протяжении всего Евангелия Иисус говорит этим мужчинам, что он должен отправиться в Иерусалим, принять там страдания и умереть, и если они хотят быть его учениками, то также должны нести свой крест и следовать за ним. И чем они отвечают? Они не раз обсуждают между собой, кто из них самый главный и кто будет играть более важную роль в будущем Царстве. Иначе говоря, они полагают, что, следуя за Иисусом, они придут не к кресту, а к трону.

Кто в этом Евангелии действительно понимает, что Иисус должен умереть? Не двенадцать посвященных, а безымянная женщина, которая умастила его тело как бы для похорон (см.: Мк. 14:3–9). Кто несет крест Иисуса? Не Петр, не Иаков и не Иоанн, а совершено посторонний человек, Симон из Кирены (см.: Мк. 15:21). Кто признает свою веру в Иисуса как Сына Божьего в момент его смерти? Не кто-либо из его учеников, а римский солдат-язычник, стоявший у подножия креста (см.: Мк. 15:39). Кто беспокоится о мертвом теле Иисуса после его казни? Не один из тех, кто был наиболее близок к нему, а дотоле неизвестный и незнакомый человек по имени Иосиф из Аримафеи (см.: Мк. 15:43). А кто был свидетелем всех этих событий? Никто из учеников-мужчин, а несколько последовательниц-женщин, сохранивших верность Иисусу до самого конца и издали наблюдавших за событиями спасения мира (см.: Мк. 15:40–41; 47).

Спасение, которое Иисус принес в мир, не было признано сильными мира сего — пилатами, каиафами и синедрионами. Хотя оно вызвало переоценку ценностей и приоритетов человеческой жизни. Слава пришла в форме страдания, спасение было пронизано болью. Спасение, благодаря которому рабы возликуют, став господами, угнетенные станут сильными, убогие — могущественными; это такое спасение, когда последний станет первым, а первый — последним. И кто стали его свидетелями? Ими не стали ни те, кто считал себя причастным к миру сему, ни будущие епископы могущественных церквей христианского мира; свидетелем стала группа смиренных женщин. Спасение пришло в мир как «безумие», но на самом деле, как выразился апостол Павел, как «Божия премудрость» (см.: 1 Кор. 1:24).

Допускаю, что присутствие именно женщин во время смерти, похорон и воскресения Иисуса могло быть идейной находкой, использованной ради теологически мотивированной «памяти» о произошедшем, но оно не является действительно историческим событием. Возможно, оно было придумано христианскими рассказчиками, которые, подобно Марку, писавшему после них, хотели, чтобы их слушатели знали, что «немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное», что спасение, принесенное в мир Иисусом, было предназначено не для сильных мира сего, а для униженных и угнетенных. И об этом спасении впервые узнали не от великих мира сего и даже не от великих мужей — избранных апостолов Иисуса, а от женщин, о которых мы знаем только их имена.