Петр, Павел и Мария Магдалина. Последователи Иисуса в истории и легендах

Споры о Павле (и о том, кто может претендовать на правильное его понимание) не являются продуктом лишь нашего времени: они восходят ко времени создания Нового Завета. Во Втором послании Петра говорится о тех (гностиках?), кто «превращает» смысл посланий Павла «к собственной своей погибели» (2 Пет. 3:16). Это, должно быть, означало, что как автор Второго послания Петра, так и христиане, против которых он выступал, обращались к авторитету Павла для отстаивания своих взглядов. С другой стороны, существовали христианские группы, которые не хотели иметь с Павлом ничего общего, как это видно, например, в «Послании Петра Иакову», связанному с «Псевдо-Климентинами», где «Петр» (то есть неизвестный автор, назвавшийся Петром) упоминает об апостоле язычников как о «человеке, который является моим врагом».

Впрочем, нет необходимости обращаться к текстам II века, чтобы увидеть это противостояние. Уже при жизни Павла у него было большое количество врагов. И часто они имелись в тех самих христианских общинах, которые он сам и основал, среди его собственных обращенных. В церквах Галатии были христиане, которые настаивали на том, что Павел неправильно понимал благую весть о Христе, когда утверждал, что мужчины-язычники не должны делать обрезание, чтобы принадлежать народу Божьему. Павел, доказывали они, относительно поздно пришел к вере и извратил первоначальное евангельское учение. В других местах, например, в церквах Коринфа, некоторые считали, что Павел располагает лишь элементарным пониманием веры, которую могли бы провозгласить другие верующие, обладающие гораздо большей духовной силой и красноречием. По мнению этих «лжеапостолов» (как их называет Павел), он «в личном присутствии слаб, и речь [его] незначительна» (2 Кор. 10:10). Идеи Павла часто считали опасными: Послание Иакова в Новом Завете, видимо, направлено против учения Павла (или, по крайней мере, против толкования его учения другими), утверждавшего, что человек оправдан перед Богом «верой одной, а не делами».

Если Павел не имел в виду что-то другое, то здесь возникает противоречие. Именно потому, что различные группы христиан привлекали его имя для поддержки своих, часто противоположных взглядов, историки естественно задались вопросом, а во что на самом деле верил и чему учил Павел.

Как мы видели в ситуации с Петром, это важный вопрос для исследований, он далеко не единственный. Важно также понять, как различные группы описывали жизнь и учение Павла, ибо это также предусматривает ряд вопросов исторического характера: не обязательно об историческом Павле, каким он на самом деле был, а о том Павле, каким его помнили.

В последующих главах мы будем исследовать оба ряда вопросов. Как и в разделе о Петре, я начну с замечания, что когда дело доходит до попытки отделить реального, исторического Павла от Павла преданий, выявляются проблемы с первоисточниками. Поэтому я рассматриваю множество описаний Павла, исторического и легендарного, начиная с первых веков существования Церкви.

Отделение истории от преданий

Как различить то, что действительно происходило в жизни Павла, и то, что дошло до нас в виде благочестивых преданий? В одном древнем тексте рассказывается, как во время одного из своих миссионерских странствий Павел прибыл на остров Кипр, где встретил некоего мага, который был еврейским лжепророком по имени Вариисус (буквально «сын Иисуса»; он известен также под именем Елима) и пользовался благосклонностью местного римского чиновника Сергия Павла. Вариисус боялся, что Сергий Павл обратится и станет последователем Иисуса, после чего он потеряет своего покровителя. Поэтому он пытался помешать ему принять учение, которое проповедовал Павел. Когда Павел понял суть происходящего, он выступил против Вариисуса и сказал ему: «И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени». И тут же лжепророк был поражен слепотой.

Сравним это с другой историей. Павел находился в Риме, укрепляя там христиан в вере. Перед отъездом в Испанию, чтобы проповедовать там Евангелие, он провел с верующими прощальную евхаристическую трапезу. Одна из женщин, которая вышла вперед, чтобы причаститься, была нераскаявшаяся грешница по имени Руфина. Павел остановил ее со словами: «Руфина, не приближайся к алтарю Божьему как верующая, ибо ты встаешь не со стороны мужа, а со стороны прелюбодея, и ты все же пытаешься получить евхаристию Божью». Он угрожал ей вечным наказанием, что привело к весьма ощутимому результату: «Руфина тут же ослабела, будучи парализованной в левом боку с головы до пят. И при этом она не могла больше говорить, ибо язык ее был связан».

Обе истории указывают на то, что Павел — апостол, с которым шутки плохи. Действительно ли произошли обе эти истории или хотя бы одна из них? Возможно, читатели удивятся, узнав, что первый эпизод встречается в новозаветной книге Деяний апостолов (13:6), а другой — в первой части «Деяний Петра» (главы 1–2).