Петр Великий

Эти постоянные изменения произвели немало беспорядка в сельской местности, хотя сами по себе они имели только временное значение. Однако, рядом с ними шел процесс, имеющий огромное значение для всего будущего российского общества. Это была консолидация класса землевладельцев через преднамеренную и поддержанную царем акцию выделения группы наследственных государственных служащих, которые должны были служить правителю в вооруженных силах или в администрации, тем самым сохраняя свое социальнее положение и свои земли.

Идея того, что служба правителю являлась условием удержания поместий и крепостных, ни в коем случае не была нова. Петр, однако, развил это обязательство, изменив все его возможности и характер. В семнадцатом столетий служба означала на практике относительно короткие периоды армейской обязанности, прерывавшиеся в немногих случаях дипломатическими или другими специальными миссиями; и даже это не было предписано твердо. Теперь это быстро принимало намного более смешанный и всесторонний характер. Новый флот, глубоко ненавидимый и мало понятый многими российскими землевладельцами, начал конкурировать с армией в праве на их услуги. Работа в государственном аппарате стала регулярным и систематическим обязательством для непригодных к службе или уволившихся из вооруженных сил, хотя долгая военная служба продолжала иметь большой престиж, как единственно верная «благородная» форма службы. Что еще более важно, служба теперь стала пожизненным обязательством, долговременной тягостной обязанностью, которая отрывала людей от их семей и поместий на несколько лет или даже десятилетий и причиняла им реальные финансовые потери и личные страдания. Относительно свободная атмосфера Московской Руси позволяла многим представителям дворянства скрываться в своих деревнях в течение длительных периодов, погружаясь в местные проблемы, и быть безразличными к национальным проблемам и вопросам высокой политики. Теперь это становилось все более и более трудным.

Старые служебные регистры были пересмотрены и поддерживались теперь на высоком уровне более тщательно, чем в прошлом: в 1711 году регистры, до настоящего времени державшиеся в Разрядном приказе (орган семнадцатого столетия, ответственный за отправление государственной службы землевладельцами), были переданы новому Сенату. Регулярные смотры молодого дворянства проводились так, чтобы ни один не проскользнул через чиновничью сеть. В 1722 году был учрежден новый пост герольдмейстера, контролирующего эту работу, а двумя годами позже этим чиновникам было приказано тщательно составить новые списки всех пригодных к службе, собрав вместе для этой цели отчеты вышеупомянутого Разрядного приказа, Сената и новых Военной и Адмиралтейской Коллегий. Молодые люди, которые уклонялись от служебной обязанности, попадали под угрозу серьезного наказания. В 1714 году было начато глубоко непопулярное нападение на традиционные права и позиции класса землевладельцев, когда указ запретил разделение земельных состояний между сыновьями владельца в соответствии с давнишней традицией. Они должны были переходить нераздельно одному сыну (не обязательно самому старшему); если не было ни одного сына, то дочери, а в случае отсутствия и сыновей и дочерей — любому другому родственнику. Это не влекло за собой создание системы майората в России, хотя реформа иногда описывалась как таковая, и Петр, кажется, был под влиянием информации Салтыкова относительно существующего закона майората в Англии. Она применялась к землям, принадлежащим горожанам, а также к землям дворянства и знати, и главной целью царя при введении ее было не просто предотвращение раздела поместий для собственной пользы. Он желал, во-первых, сохранить существование группы богатой знати со значительными землями; а также вынудить к государственной службе молодых членов традиционного класса землевладельцев, сделав невозможным для них заниматься хозяйством в провинциях на доле земель их отца. «Раздел земли между детьми после смерти отца, — гласил по этому поводу указ, — является большим вредом нашему государству как интересам правительства, так и интересам подданных», поскольку «каждый, являясь способным жить без работы, хотя и плохо, не будет служить государству или проявлять себя, если его не принуждать к этому, но пробует уклоняться от службы и жить в бездельи». Макензи, британский посланник в С.-Петербурге, правильно приписывал новое законодательство желанию царя «найти постоянный питомник господ для своего флота и армии». Новшество было настолько непопулярно, что твердо не могло бы никогда применяться; и оно было оставлено в 1730 году, спустя несколько лет после смерти Петра. В его основе был истинно петровский дух — восторг перед энергией и стремлением, презрение к инертному, нечестолюбивому и традиционному. Отношения Петра с российским классом землевладельцев сосредоточились вокруг поддержки стремления стимулировать и, если необходимо, заставить его соответствовать своим собственным стандартам деятельности и общественного духа.