— Да что тут думать! Полуоткрытые одноорудийные башни, четыре двухтрубных торпедных аппарата… Хотя… может и «Кума».
— Да, ты права, может и «Кума», — весь разулыбавшийся Светлов разве что руки довольно не потирал.
— Постойте, — опешил я, пораженный внезапной догадкой. — Вы что, хотите сказать, что я тоже этот, как его, канумус?!
— Канмусу, — поправил он. — Дева Флота, воплощение боевого корабля.
Я открыл рот. Безмолвно пошевелил губами. Закрыл. И, опустив глаза, молча поскреб пальцем ту самую нашивку «Петр Великий» у себя на груди.
Светлов кивнул:
— Да. Конкретно ты — воплощение тяжелого ракетного крейсера «Пётр Великий», погибшего в бою.
— Не было боя, — буркнул я, отворачиваясь. — Эти твари меня просто сожрали. То есть, не меня а… И вообще, откуда такая уверенность, что я — это я. Что не просто школьница чокнутая, а этот ваш «Пётр Великий»? Я же не помню нифига!
— Частичная амнезия — это обычный случай, память корабля накладывается на память ребенка и некоторые разделы словно замещаются.
— А родители? Почему их не помню? Семья, школа, друзья, коллеги? Кем я вообще был, была?
— Родных у тебя нет. — Светлов, коснулся планшета, открывая на нем какой-то файл, и зачитал: — Мѝлица Пѐтрович, шестнадцать лет, сирота, находилась на государственном обеспечении.
— О как. — Я притих. С одной стороны даже удобно — ни родных, ни близких, не будут чужие люди лезть ко мне, причитая: «Милая, ну как же так, я же твоя мама-папа…», а с другой, ну бы нафиг такое «удобство».
Невольно поёжившись, тряхнул головой, прогоняя какую-то сосущую пустоту внутри.
— Ладно, и что со мной будет дальше? Раз все вокруг прыгают, значит, на меня есть определенные планы, ведь так?
— Канмусу служат в Объединённом флоте ООН, защищая человечество. Прости за пафос, но в данный момент вы — наша единственная надежда.
Я в который уже раз за сегодня разинул рот, не зная что сказать.
— Знаете, в таком случае, вы стопроцентно ошиблись. Вот ни капли не горю желанием жизнь молодую на алтарь положить.
Нет, я всё понимаю. И даже готов сражаться. Вот только за что-нибудь конкретное. За свою семью, за свой дом, за свой город, за свою страну, наконец! Но никак не за абстрактное Человечество. В гробу я его видал. Рядом с общечеловеческими ценностями.
Светлов вздохнул.
— Прости, но по большому счету выбора у тебя уже нет.
— Заставите? — бросив на него мрачный взгляд, поинтересовался я. — Типа, кто не с нами, с тем разговор у стенки?
— Послушай, Петра…
— Да какая я вам «Петра»?!
— Тогда как прикажешь к тебе обращаться?
— Э-ээ… — тут я завис. А действительно? «Девочка Петя» звучит откровенно педерастически, «Милиция Петрович» так вообще за гранью разума…
Покрутив в голове разные варианты, но так ничего и не придумав, нехотя буркнул:
— Ладно, черт с вами, пусть будет Петра.
— Так вот, Петра, силой тебя никто заставлять не будет, ты сама не сможешь жить без моря.
— Ха, — я состроил самую скептичную мину, какую только смог. Море… Пф! Мне и в ванной воды хватит.
— Не сможешь, поверь. — Светлов поморщился, явно вспомнив нечто малоприятное. — Прецеденты… были. И весьма печальные.
— А всё же, если откажусь?
— Если откажешься, отправишься в детдом.
— Поня-ятно.
Ну да, а чего ещё я ожидал? Кому нужна шестнадцатилетняя сирота с поехавшей крышей? Определят в детдом до восемнадцати, а потом просто на улицу выпнут.
— Ладно, кнут вы мне продемонстрировали, теперь давайте пряник.
— Извини, на Светлой Стороне печенек не дают, — развёл руками Светлов.
У меня брови уехали куда-то под челку.
— Что, совсем?!
— Ты же сама просила откровенно.
Я даже как-то растерялся. Это же вообще не по правилам! Попугали, понятно, теперь должны пообещать всё на свете: саблю, буденовку, велосипед и настоящую собаку. Или денег, хотя бы.
— Стойте, но если я соглашусь, меня же куда-то зачислят, на довольствие там поставят… Или что, прям как в японских мультиках? Выдадут матроску, микроюбку, полосатые трусики, и пошлют нести возмездие во имя Луны? Кстати, а черенком от лопаты хоть снабдят? Или придётся добывать в бою? С двумя другими неудачницами?
Светлов устало закатил глаза.
— Ох, и язва же ты, Петра.
— Давайте без комплиментов, я ещё маленькая.
— Да уж… — он помассировал переносицу. — У тебя будет стандартный контракт с Объединенным флотом ООН на пять лет.
— А потом, по окончании?
Тут взгляд Светлова впервые за весь разговор чуть вильнул.
— Понимаешь, Девы Флота появились не так уж давно, и… — он замолк, словно подбирая слова.
— Проще говоря, мы — есть, мы — надежда Человечества, но что с нами делать — никто не знает, — догадался я.
— Поверь, над этим работают лучшие ученые. И не только физики с математиками, но и психологи, социологи…
— Евге-ений Викторович, — укоризненно протянул я. — Мы же договорились, откровенно.
Светлов снова вздохнул:
— Скорее всего, тебе предложат продлить контракт.
— Угу, и очень убедительно предложат. — Здесь уж догадаться было совсем нетрудно.
— Петра, над этим действительно работают. А пять лет — срок немалый. Да и куда ты пойдешь на гражданке? Без профессии, без образования…