Петропавловская оборона

Несправедливая с обеих сторон война 1853—1856 годов закончилась поражением царского самодержавия. Это была расплата за технико-экономическую, социально-политическую и военную отсталость, за свирепую и глупую беспечность правящих классов. «Крымская¹²⁶ война, — писал Ленин, — показала гнилость и бессилие крепостной России».¹²⁸

18 (30) марта 1856 года в Париже был подписан мирный договор, По которому урезались царско-помещичьи планы на Ближнем Востоке. Неудачи, постигшие самодержавие, повлекли за собой серьезные изменения во внутренней политике России и в ее международном положении. «Царское правительство, ослабленное военных!

поражением во время Крымском кампании и запуганное крестьянскими «бунтами» против помещиков, оказалось вынужденным отменить в 18(31 году крепостное право»,¹²⁹ — указывается в «Кратком курсе истории ВКП(б)».

IX. Верность отчизне

Военные действия, развернувшиеся в дальневосточных водах, закончились поражением англо-французов. О войне на Тихом океане сравнительно мало писалось в тогдашнем прессе. Густая тень, отбрасываемая «восточным» — турецким вопросом, затемняла размеры англофранцузских операции на Тихом океане. По это была большая война, одна из самых крупных среди всех войн, проходивших до того на Тихом океане.

Могущественный англо-французский флот не добился никаких побед на русском Дальнем Востоке. Передовая военная техника и огромный перевес сил нс помогли союзникам. Они были биты всюду, где входили в боевое соприкосновение с русскими мориками-тихоокеанцами.

Талантливое руководство операциями со стороны русского командования, инициатива с переносом главного » порта в устье Амура, высокая маневренность сыграли немалую роль в подготовке успеха.

Но¹²⁹ главное, что поднимало русских военных моряков , и забайкальских казаков на бой против подчас вдесятеро сильнейшего противника, это любовь к родине, преданность своему народу.

Мачехой¹²⁹ для матроса и солдата, для передовой части военной интеллигенции была николаевская Россия. Тяжелый, бездушный гнет царского самодержавия со всей силой обрушивался и душил все лучшее, что было

Памятник «Славы», установленный в Петропавловске в честь победи над лкгло-фраицузсклЛ эскадрой з 1554 году.

I? русском породе. Маленький штрих: закладка селения или поста па Дальнем Востоке начиналась с сооружения гауптвахты, а высшего начальника в его обходах сопровождал палач с кнутами в футляре.

Сословная пропасть непроходимо отделяла офицеров от рядовых бойцов. Но ничто не могло заставить заброшенных на кран света русских людей равнодушно отнестись к судьбам своей страны. И рядовой матрос петропавловской флотилии, и казак, прибывший из Забайкалья, и офицер с «Авроры» знали, что поддержки из далеких портов Балтики, Черного моря или из Сибири через тысячекилометровое бездорожье, они не получат. Они смело взваливали на себя всю тяжесть отражения англофранцузского удара, все напряжение неравных . боев с превосходящими силами противника.-• Великий писатель Л. Н. Толстой говорил по поводV славной защиты Севастополя:

«Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский».

Подвиг защитников Дальнего Востока — военных моряков, крепостных крестьян, горнорабочих-нерчинцев — перекликался с Севастопольской эпопеей. Это' было «геройское изумительное отражение неприятеля горстью русских по ту сторону моря, в Камчатке»,¹³⁰ — говорил о Петропавловской обороне другой большой русский писатель И. А. Гончаров.

Иноземным захватчикам не удалось сломить чувство воинского долга и у русских людей, случайностями войны попавших к ним в неволю.

Захватив на нейтральном паруснике одну из трех групп диановцев, возвращавшихся из Японии, англичане рассчитывали выведать, куда ушли «Аврора» и «Оливу¹³⁰

Ца», как проникнуть на Амур. Командующий английской эскадрой адмирал Стирлинг поручил провести допрос своему помощнику командору Эллиоту. Немедленно при* казав доставить к себе русских, Эллиот передал им от имени командующего следующее:

«— Так как офицеры и команда фрегата «Диана», захваченные на «Грете», взяты без оружия и спасаясь после кораблекрушения, то адмирал не считал их за военнопленных и готов перевести в русский порт Аян. К сожалению, — прибавил командор, — порт этот замерз.

— Но тогда высадите нас в Де-Кастри, — предложили диановцы.

— Де-Кастри адмирал признает не иначе как нейтральным, — ответил Эллиот.

— Так почему же,- — возразили диановцы, — вы. командор, упираясь теперь на нейтралитет Де-Кастри, первый открыли в нем огонь по камчатской эскадре?

Смутившийся командор, не дав ответа, круто переменил разговор и стал предлагать от имени Стирлинга доставить пленных на «Аврору».

— Каким же образом вы доставите нас, — спросили русские офицеры, — не на нейтральном ли судне?

— Нет, мы пойдем с эскадрой, — отвечал Эллиот.

— Подойдя под парламентским флагом на вид «Авроры» и высадив нас. вы, конечно, немедленно уйдете назад?

— Как уйдем, уйти прямо мы не можем, — вскричал Эллиот. — Мы возьмем «Аврору»!»*