Читаем Петру Гроза полностью

И Петру Гроза остался верен дружбе с коммунистами. Он делал все, что мог, чтобы не уходить от совместно принятого решения о создании Народного фронта. Пользуясь тем, что Маниу в свое время после объявления результатов частичных выборов поздравлял «Фронт земледельцев» с «общей победой», и тем, что в беседе Маниу выразил готовность дальнейшего сотрудничества на более широкой платформе «глубоких экономических и социальных реформ» (слова самого Маниу), Гроза предложил: критикуя самым серьезным образом действия национал-царанистов, продолжать добиваться союза с местными организациями и взаимопонимания с центральным руководством. Петру Гроза рассказал Центральному Комитету, что он изложил Маниу твердую позицию «Фронта» — идти против фашизации страны.

«Мы, — говорил Гроза, — поняли, что фашизм — враг народных масс, человека и культуры, что мы, для того чтобы заслужить имя человека, должны все до единого подняться против фашизма и разгромить его! Сегодня на бой с фашизмом мы должны выйти объединенными в единую армию, под единым знаменем. Вот чего мы добиваемся для победы мира, процветания и свободной жизни!»

Центральный Комитет «Фронта земледельцев» согласился с предложениями Петру Грозы о продолжении борьбы вместе с Народным фронтом.

Признавая заслуги Петру Грозы и «Фронта земледельцев» в борьбе за мир, Румынский комитет международного союза борьбы за мир избирает Петру Грозу своим вице-председателем. «Фронт земледельцев» принимает активное участие во многих манифестациях в защиту мира.

Опыт «Фронта земледельцев» на выборах 1936 года был использован в полной мере в процессе подготовки к выборам коммунальных и уездных органов власти в 1937 году.

Активизации демократических организаций страны правительство либералов противопоставляет усиление террора по всем линиям. Но и в этих условиях Петру Гроза ориентирует «Фронт земледельцев» на новые акции в пользу расширения Народного фронта. Следуя традициям Цеби, «Фронт земледельцев» заключает 27 июня 1937 года в Деве соглашение о совместных действиях с социал-демократической партией Румынии. Чтобы не дать крестьянству попасть в сети фашистской демагогии, «Фронт земледельцев» по инициативе Петру Грозы готовит брошюру Ромулуса Зэрони «Почему румынский крестьянин не должен быть фашистом?» и издает ее массовым тиражом для распространения по всей Румынии. Руководители «Фронта земледельцев» предпринимают и другие меры для расширения влияния своей организации. Но они все больше и больше наталкиваются на сопротивление руководителей национал-царанистской партии единым действиям и на репрессии со стороны правительства.

Руководство «Фронта земледельцев», его местные организации хотят обратиться к королю Румынии Каролу II с обширным заявлением, в котором были бы изложены жалобы крестьян.

Петру Гроза знал судьбу всех заявлений к верховным правителям народов. Он понимал, что любое заявление па имя короля останется только на бумаге. И говорил об этом своим товарищам. Он напоминал им:

— Хория собирал мешки заявлений. Судьба этих заявлений и самого Хории известна. Судьба меморандистов тоже известна…

— Это хорошо, мы знаем, — возражали ему. — Но и Хория и меморандисты отправляли свои петиции, свои заявления чужому, не румынскому монарху, а австро-венгерскому. Мы же напишем письмо нашему, румынскому королю. Это уже другое дело…

«Другое дело! — горько смеялся в душе Гроза. — Но напишем. Крестьяне должны пройти и через этот опыт». Гроза считал, что собственный опыт крестьян — это великая школа их политической борьбы, и соглашался с тем, что нужно обратиться к его величеству Каролу II.

В обширном послании, под которым стояли десятки тысяч подписей и отпечатков пальцев, крестьяне жаловались королю на беззаконие, чинимое местными органами правления, на аресты и истязания безвинных людей, на террор и насилие, на безжалостность финансовых органов, снимающих с крестьянских лавок последнюю тряпку в уплату налогов государству и процентов частным банкам.

Знал Петру Гроза — никакого ответа не будет. Так оно и случилось. Этот «меморандум» XX века королю Румынии постигла та же участь, что и меморандумы крестьян австрийскому императору.

Королю Каролу II в это время было не до меморандумов каких-то «ленивых ослов», как презрительно называла королевская камарилья миллионные массы тружеников-крестьян. Король и буржуазные партии стремились обуздать бушующие народные массы и установить в стране более жесткий режим.

Под окнами дома Петру Грозы прошла группа молодчиков, каждый нес трехцветное знамя со свастикой посередине. Горланили песню «Пробуждайся, румын!».

Сейчас или никогда.Готовь себе другую судьбу,Перед которой должны склонить головыЖестокие твои враги!

Молодчики приблизились к входу в префектуру, что напротив дома Грозы. Они остановились, допели свою песню и снова прошли перед домом Грозы.

Ромулус Зэрони и Мирон Беля спросили Грозу, что он думает об этом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное