Пэтти в колледже

— Против! — сказала Пэтти обнадеживающе. — Мы бы сдали в аренду наши души за пятьдесят центов в семестр.

— Я… я хотела латинский словарь, — произнесла первокурсница, — а девочки по соседству сказали, что, возможно, у вас он есть.

— Есть чудесный словарь, — подтвердила Пэтти.

— Нет, — перебила Присцилла, — у нее потеряны листы от «О» до «Р», и он весь изодран, а мой, — нырнув в один из ящиков, она извлекла маленький, пухлый томик без обложки, — хотя и не такой красивый, каким он был когда-то, но по-прежнему полезный.

— Мой с аннотациями, — сказала Пэтти, — и с иллюстрациями. Я покажу тебе, какая это превосходная книга, — и она начала спускаться по лестнице. Но Присцилла набросилась на нее, и она снова отступила на верхнюю ступеньку. — Как, — взвыла она испуганной первокурснице, — разве ты не попросила словарь прежде, чем она вернулась? Позволь мне дать тебе совет в начале твоей карьеры в колледже, — добавила она предостерегающе. — Никогда не выбирай в соседки тех, кто крупнее тебя. Они опасны.

Первокурсница стремительно отступала к двери, как вдруг она распахнулась и перед ними предстала привлекательная девушка с пушистыми рыжими волосами.

— Прис, негодница, ты ушла с моим молотком!

— О, Джорджи, нам он нужен больше, чем тебе! Заходи и помоги забить гвозди.

— Привет, Джорджи, — позвала Пэтти с лестницы. — Эта комната будет замечательной, когда мы все здесь закончим, да?

Джорджи огляделась. — Вы более оптимистично настроены, чем я, — засмеялась она.

— Пока рано говорить, — парировала Пэтти. — Мы хотим закрыть обои этой красной материей, покрасить пол черным, поставить темную мебель, повесить красные портьеры, установить мягкое освещение. Она будет выглядеть, как Восточная комната в «Уолдорфе».

— Как, ради всего святого, — поинтересовалась Джорджи, — вы заставили их позволить вам все это сделать? Сегодня я прикрепила три безобидные кнопки, так ощетинившийся от ярости Питерс налетел на меня и сказал, что, если я их не вытащу, он доложит обо мне.

— А мы и не просили, — объяснила Пэтти. — Это единственный способ.

— Вам придется потрудиться, если вы хотите устроиться к понедельнику, — заметила Джорджи.

— C'est vrai,[1] — согласилась Пэтти, спускаясь с лестницы под внезапным приливом энергии, — и тебе придется остаться и помочь нам. Нам нужно перетащить всю эту мебель в спальни и поднять ковер, прежде чем начать красить. — Она осторожно обратилась к первокурснице. — Ты не слишком занята?

— Нет. Моя соседка еще не приехала, так что я не могу устраиваться.

— Чудесно. Тогда помоги нам передвинуть мебель.

— Пэтти! — сказала Присцилла, — по-моему, ты невыносима.

— Я бы очень хотела остаться и помочь, если вы позволите.

— Конечно, — сказала Пэтти любезно. — Я забыла спросить твое имя, — продолжала она, — и я не думаю, что ты бы хотела, чтобы тебя называли Первокурсницей, — это довольно неопределенно.

— Меня зовут Женевьева Эйнсли Рэндольф.

— Женевьева Эйнс… боже правый! Такое я не в состоянии запомнить. Ты не возражаешь, если я стану звать тебя коротко: леди Клара Вере де Вере?

Лицо первокурсницы выразило сомнение, а Пэтти продолжила. — Леди Клара, позвольте вам представить мою соседку мисс Присциллу Понд — она не имеет никакого отношения к экстракту. Она занимается атлетикой и побеждает в забеге на сто ярдов и в барьерном беге, и имя ее попадает в газету в поистине удовлетворительной степени. А это моя дорогая подруга мисс Джорджи Меррилс из одного из старейших семейств в Дакоте. Мисс Меррилс очень талантлива: поет в клубе хорового пения, играет на расческе…

— И, — прервала ее Джорджи, — позвольте представить мисс Пэтти Уайатт, у которой…

— Нет никаких особенностей, — сказала Пэтти скромно, — но которая просто добра, красива и умна.

В дверь постучали и открыли, не дождавшись ответа. — Мисс Теодора Барлет, — продолжала Пэтти, — обычно известная как Близняшка, мисс Вере де Вере.

Близняшка потрясенно пробормотала: «Мисс Вере де Вере» и опустилась на бельевой ящик.

— Термин «Близняшка», — пояснила Пэтти, — используется в исключительно аллегорическом смысле. На самом деле у нее нет сестры-близнеца. Прозвище было ей дано на первом курсе, а причина утеряна со смутных незапамятных времен.

Первокурсница посмотрела на Близняшку и открыла рот, но снова закрыла, не сказав ни слова.

— Моим любимым афоризмом, — произнесла Пэтти, — всегда было «Молчание — золото». Я замечаю, что мы родственные души.

— Пэтти, — сказала Присцилла, — перестань утомлять бедное дитя и принимайся за работу.

— Утомлять? — молвила Пэтти. — Я не утомляю ее; мы просто знакомимся. Замечу, тем не менее, что теперь не время для пустых любезностей. Тебе что-то нужно? — добавила она, поворачиваясь к Близняшке. — Или ты заскочила, чтобы поговорить?

— Просто зашла поговорить, но, полагаю, я зайду снова, когда не нужно будет двигать мебель.

— Ты случайно не поедешь сегодня после обеда в город?