Петух в вине

Ну а теперь вновь перенесемся в Париж, где я приступил к выполнению своих обязанностей шефа протокола посольства. Шла подготовка к проведению одного из важнейших протокольных мероприятий – государственному приему по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Помимо прочего, занимались мы и декоративным оформлением представительских помещений. У меня тогда еще необходимого опыта не было, и руководил этой операцией завхоз. По его указанию у центральной части стены входного холла было оставлено пустое пространство размером где-то два на три метра.

– А это для чего? – поинтересовался я. – Что мы здесь поместим?

– Тут будет большая и очень красивая корзина цветов, которую пришлет Надежда Петровна Леже, – последовал ответ. – Она обязательно дарит именно такую к каждому национальному празднику.

Действительно, накануне приема огромная корзинища с великолепными цветами прибыла в посольство и была установлена на заранее подготовленное для нее место. А вскоре мне пришлось познакомиться и с самой Надеждой Петровной. Было ей в ту пору 64 года. При моих тогдашних двадцати семи этот возраст мне поначалу показался весьма солидным. Впрочем, вскоре я смог убедиться, что благодаря своей кипучей энергии, заряженности на активные действия, интересу к различным жизненным проблемам, она могла бы дать фору любой молодой особе. И это, видимо, неудивительно, если принять во внимание «боевую» биографию Н. П. Леже. Не вдаваясь в подробности, остановлюсь лишь на некоторых ее вехах.

Родилась (1904 г.) Надя Ходасевич в многодетной крестьянкой семье, проживавшей в глухой деревушке Витебской губернии, а затем переехавшей под Тулу. В пятнадцать лет фактически сбежала из дома и отправилась учиться на художника. Начинала с реалистических картин, но потом увлеклась супрематизмом – абстрактным направлением в изобразительном искусстве, основоположником которого был Казимир Малевич с его «Черным квадратом». Как рассказывала Надежда Петровна, у нее было много учителей, но сама она себя считала прежде всего ученицей Малевича.

В 1924 году она вышла замуж за польского художника и вскоре перебралась с ним в Париж. Через три года они развелись, и Надежда Петровна сблизилась с Фернаном Леже. Сначала училась в основанной им Академии современного искусства, а затем на протяжении многих лет уже работала рука об руку со своим будущим мужем (официально свой брак они оформили в 1952 году). Во время фашистской оккупации Франции ушла в подполье, распространяла в Париже партизанские листовки, была активистской Союза советских патриотов.

После войны возвратилась к творческой деятельности, умело сочетая ее с тем, что мы теперь называем «бизнесом». Связан он был целиком с областью изобразительного искусства, главным образом с произведениями Ф. Леже. На их основе изготовлялись, например, гобелены и даже эксклюзивные ювелирные украшения. Но и сама Надежда Петровна много работала: писала портреты, пейзажи, занималась изданием книг и плакатов, содержанием художественных галерей. Последние годы увлеклась созданием монументальных мозаик. Все это приносило приличную материальную отдачу, и в результате она стала весьма и весьма состоятельным человеком.

В те времена, когда я познакомился с ней, Надежда Петровна в основном проживала в своем поместье на юге Франции. В Париже она бывала лишь наездами. И вот однажды, в очередной раз появившись в столице, она сообщила нашему послу В. А. Зорину, что после долгих колебаний приняла решение передать в дар французскому государству принадлежащий ей в качестве личной собственности музей Фернана Леже в Бьоте (маленькое селение в приморских Альпах, недалеко от Канн).

– Музей, конечно, замечательный, – сказала Надя Леже, – и мне будет жалко расстаться с ним. Но Фернан был (он скончался в 1955 году – Ю. К.) великим французским художником, и его творения должны принадлежать народу Франции. Я останусь почетной попечительницей музея, а Жорж Бокье (в то время он фактически был ее гражданским мужем – Ю. К.) останется исполнительным директором. Пользуясь случаем, приглашаю вас, Валериан Александрович, с супругой приехать в Канны в качестве моих гостей и принять участие в торжественной церемонии передачи музея. Буду рада, если вы сочтете возможным взять с собой и Юрия. Ведь для бесед с французами вам все равно понадобится переводчик.

На приеме в посольстве с четой Зориных.

Посол заверил, что он охотно принимает это приглашение. Они с Марией Павловной обязательно приедут и меня, так и быть, прихватят с собой, может быть, на самом деле для чего-нибудь пригожусь. Спасибо, конечно, Надежде Петровне за заботу обо мне, но вообще-то она прекрасно знала, что во всех поездках подобного рода я Зориных неизменно сопровождал.