Певчая (ЛП)

Картинка стала не такой четкой, ее словно подернул туман, порой она темнела, но я все же пробилась.

- Но вы пытаетесь сделать вид, что я ошиблась, - продолжила я. – Вы можете посмотреть на что-то, кроме рубина. Вот, вы так и сделали. Теперь вы смотрите на своих друзей и коллег. Вы заметили, что лицо Дипса скривилось, а Линнет еще смеется. Но вы все еще думаете, как сделан этот рубин. Вы хотите провести с ним эксперименты…

- Хотелось бы.

Я открыла глаза. Олдвилль не был ни капли уязвлен.

- И все остальные хотели бы, - сказал он коллегам. – Мы еще никогда не сталкивались с таким феноменом, и мы еще многого не понимаем. Скажи, Певчая, ты можешь так читать мысли на расстоянии.

Я замерла и задумалась.

- Не знаю. Я пыталась в начале, но не сработало. Но после этого я тренировалась.

- Хочешь попробовать еще?

- Как пожелаете.

- Чьи мысли прочитаешь?

Я не знала никого в Лондоне, кроме людей в этой комнате.

- Выберите сами.

- Кого же выбрать? – Олдвилль встал и начал принимать предложения остальных.

- Жена.

- Мой сын.

Пауза, и кто-то сказал:

- Скаргрейв.

- Да, Скаргрейв!

Голосовать не было смысла, многие требовали Скаргрейва. Но Пенебригг был встревожен.

- Это опасно…

Успех придал мне уверенности, и я хотела снова показать себя. Что будет, если я прочитаю при них мысли Скаргрейва! Бой будет наполовину выигран.

- Я попробую, - сказала я.

Я закрыла глаза, приглушила мысли и снова спела песнь лунного шиповника, чтобы освежить ее. После тренировок получалось легко, но после этого я потерялась. В Лондоне были тысячи душ. Как мне найти Скаргрейва среди них?

Я открыла глаза и признала поражение.

- Я не могу этого сделать.

Люди опечалились, особенно, Пенебригг, хотя он смог тепло сказать:

- Не страшно, милая. С твоей стороны попытка была смелой.

- Может, позже, когда ты отдохнешь, можно попытаться снова, - добавил Дипс.

- Или можно попробовать сейчас, - сказал Олдвилль, - используя магию сильнее.

Все посмотрели на него.

- Другой магии помогает вещь, принадлежащая кому-то, - сказал он. – Может, и в Певчих так? Прядь волос помогла бы. Но и другие вещи могут сработать.

Кристофер Линнет с насмешкой вскинул брови.

- И у кого-то здесь приберегся волосок Скаргрейва?

- Не прядь волос, - нетерпеливо сказал Олдвилль. – Кольцо. Лорд Скаргрейв дал его сэру Барнаби. Кольцо с печатью, что он сам носил.

- Было дело, - сказал сэр Барнаби. – Это был подарок на мой шестьдесят шестой день рождения.

Я вспомнила слова Пенебригга, что у сэра Барнаби были хорошие отношения с королем и лордом Скаргрейвом, и это помогало Невидимому колледжу.

- Думаете, это сработает? – сказал сэр Барнаби.

- Можно попробовать, - сказал Олдвилль.

- Но есть ли оно у меня? Это вопрос, - сэр Барнаби встал, поискал по полкам, замер у шкафа с диковинками и сувенирами. – А, вот оно, - он показал мне кольцо: толстую полоску золота, на которой был толстый плоский изумруд. Сэр Барнаби нажал на камень, и он открылся, открыв мерцающий портрет в половину дюйма. Там был изображен серьезный мальчик, чьи рыже-золотые волосы сияли, как солнце. – Очень похож на короля, да? Но портреты Купера всегда хороши.

- Я впервые его вижу, - призналась я.

- У него волосы Тюдоров, - сказал сэр Барнаби. – И руки, но тут их не видно. Кольцо принадлежало Скаргрейву, и тут его метка, - он указал на ворона, вырезанного на внутренней стороне.

Меня пронзил страх. Но это лишь кольцо. Не было причины так бояться.

Но не только у меня была такая реакция. Тишина повисла в комнате, и я вспомнила о том, как они рисковали, просто собираясь здесь.

- Попробуешь еще раз? – спросил Олдвилль.

Я не смогла ответить.

- Дайте ей минутку, - сказал Пенебригг, стоявший неподалеку. Он добавил мне. – Не торопись. Это может подождать.

Он ощутил мой страх? Не зная, что сказать, я подняла голову и увидела Ната, прислонившегося к одному из шкафов с книгами. Он смотрел на меня, что-то вспыхнуло в его глазах.

Он выражением лица говорил громче, чем словами: «Не делай этого».

Вспышка гнева затмила мой страх. Почему он решил, что может мне приказывать?

- Я готова, - я взяла кольцо с руки сэра Барнаби.

Не нужно было снова петь песню. Во мне было еще достаточно магии, и что-то уже происходило. Я тонула во тьме, в ушах что-то гудело, как музыка,… а потом я оказалась в разуме другого человека.

Но не того, кого хотела.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ВСТРЕЧА СОЗНАНИЙ

Я сразу поняла, что что-то пошло не так, мысли передо мной не принадлежали тому, кто управлял королевством. Они были юными, печальными и растерянными:

«Он презирает меня. Точно.

Нет, конечно, нет. Как я мог так подумать? Он любит меня, как отец – сына. Он умер бы ради меня. Правда.

Но он относится ко мне, как к ребенку. Как к слабаку».

А потом с силой:

«Я – король, но мое слово ничего не значит…»

Я точно попала в сознание юного короля Генриха Девятого. Но как такое возможно? Портрет повлиял сильнее, чем владелец?