Певчая (ЛП)

Вопросы вспыхивали в моей голове, но я не успевала удержать их. Я оказалась очень глубоко в голове короля, что видела и слышала все, что и он. И не было тумана, как с Олдвиллем. Практика сделала меня сильнее? Или король не сопротивлялся?

Генри стоял у позолоченного зеркала и с тревогой смотрел на свое отражение. Комната за ним была богато украшена позолотой, шелковыми занавесками, но Генри все затмевал. Он был старше и серьезнее мальчика на картинке в кольце. Его одежда была красивой, украшенной золотом, и волосы были ярко-рыжими, но лицо оставалось бледным и неуверенным.

Кто-то заговорил в углу комнаты.

- Ваше величество, мы принесли вам список арестов.

Я едва слышала слова, чарующий голос пронзил меня насквозь. Я слышала его, когда пряталась в библиотеке Скаргрейва.

Генри развернулся.

- Лорд-защитник?

Его глазами я все же увидела Скаргрейва: мужчину в полном расцвете, бодрого, выглядящего как человек, рожденный командовать. Его губы и широкие кости показывали его спокойную силу, что делала его важным человеком короля.

Но потом мой взгляд – взгляд Генри – привлекли глаза Скаргрейва. Глубоко посаженные, светло-серые, они пылали диким, едва сдерживаемым огнем. И я ощутила вспышку неуправляемого страха.

Моего или… Генри?

Обоих. Но у Генри страх был слабее. Он смотрел на своего защитника, и я ощущала его зависть, верность и поклонение герою, но еще и страдания, похожие на ливень.

Скаргрейв осторожно заговорил с королем:

- Я не хочу торопить вас, сэр. Если Ваше величество передумали получать отчеты и хотите лишь слушать от меня обобщенное содержание, то я с радостью… нет? Уверены? Семнадцать лет – еще юный возраст.

Отвращение Генри было таким быстрым, что я едва уловила его.

- Вполне уверен.

Скаргрейв кивнул долговязому мужчине в бархате.

- Хорошо. Лорд Виншип?

Виншип низко поклонился Генри.

- Если пожелаете, Ваше величество.

- Начинайте, - сказал Генри.

Зашуршав бумагами, Виншип принялся читать, а за ним выстроилась делегация.

- В этом документе список арестов, сделанных в октябре от имени короля. За оскорбительные слова в адрес короля и его советников – четыреста пятьдесят арестов. За послания с угрозами – сто двадцать восемь. За незаконные собрания – триста девяносто один. За подозрения в опасном сотрудничестве – сто двадцать. Все были переданы служащим, применялись обычные методы допроса.

Хотя Виншип рассказывал бодро, я чувствовала, как отвращение короля Генри становится все сильнее.

- Одни угрозы сломили треть узников, - продолжил лорд Виншип, - огнем добились признаний почти у всех остальных. А тех, кто не сдался, отдали тенегримам, и результаты были отличными. Через пятнадцать минут тринадцать пленников во всем признались, но, конечно, это уже от них не требовалось, ведь тенегримы добыли нужную информацию. Узников наказали согласно их преступлениям.

Мы с Генри ощущали одинаковый ужас.

А Виншип оставался бодрым.

- Из оставшихся пленников от тенегримов погибли все, кроме двоих. Некоторые мгновенно, остальные – чуть позже, и королевство избавилось от опасных личностей. Важную информацию тенегримы успели собрать до их гибели. Двое узников выжили и стали Вороновыми. Они присоединились к страже лорда-защитника, чтобы служить на благо нам, - лорд Виншип оторвал взгляд от записей. – Думаю, это все, Ваше величество.

- Как видите, мы со всем справляемся, - сказал лорд Скаргрейв. – Это был обычный месяц, только возросло количество попыток незаконных собраний. Мы работаем над этим, и скоро все будет под контролем.

Генри сжал кулаки.

«И все это под моим именем».

- Ваше величество? – вмешался Скаргрейв. – Вы в порядке?

Я ощущала отчаяние Генри. А потом слабую, но настоящую искру мятежа.

- У меня есть вопрос, - сказал он.

Самодовольство лорда Виншипа дрогнуло.

- Насчет моего отчета, Ваше величество?

- Да, - Генри все же зазвучал как король. – Все эти аресты были необходимы?

Виншип пролепетал в ответ:

- О, кхм, да… именно… Полагаю…

Скаргрейв недовольно нахмурился, но мягко сказал Генри, словно успокаивал его:

- Конечно, они были необходимы, Ваше величество. Вы ведь слышали, что мы получили признания.

Генри вскинул руку.

- Я хочу увидеть бумаги.

Скаргрейв склонился к нему.

- Нет необходимости…

Я ощущала, как колотится сердце Генри, но он настоял:

- Как ваш король, - сказал он Виншипу, - мы требуем увидеть бумаги.

С виноватым взглядом на Скаргрейва, Виншип отдал отчеты.

- Ваше величество, это неправильно, - Скаргрейв не скрывал гнева, но управлял им. – Как я и говорил, для всего есть свое время и место…

- Вот этот арест, - рука Генри дрожала, когда он указывал на строки, но голос его был ровным. – Тут говорится, что человек всего лишь пожаловался на цену хлеба. Но его арестовали за измену.

- Если позволите, Ваше величество, - Скаргрейв забрал у Генри бумаги. – Ах, да. Вспоминаю. Все так и началось, с жалобы на цену.

- Это не измена, - сказал Генри.

- Так начинается измена. Жалоба на цену – это жалоба на политику короля, значит, сомнение в самом короле.

- Но он говорил о хлебе.