Певчая

Я точно попала в сознание юного короля Генриха Девятого. Но как такое возможно? Портрет повлиял сильнее, чем владелец?

Вопросы вспыхивали в моей голове, но я не успевала удержать их. Я оказалась очень глубоко в голове короля, что видела и слышала все, что и он. И не было тумана, как с Олдвиллем. Практика сделала меня сильнее? Или король не сопротивлялся?

Генри стоял у позолоченного зеркала и с тревогой смотрел на свое отражение. Комната за ним была богато украшена позолотой, шелковыми занавесками, но Генри все затмевал. Он был старше и серьезнее мальчика на картинке в кольце. Его одежда была красивой, украшенной золотом, и волосы были ярко-рыжими, но лицо оставалось бледным и неуверенным.

Кто-то заговорил в углу комнаты.

— Ваше величество, мы принесли вам список арестов.

Я едва слышала слова, чарующий голос пронзил меня насквозь. Я слышала его, когда пряталась в библиотеке Скаргрейва.

Генри развернулся.

— Лорд-защитник?

Его глазами я все же увидела Скаргрейва: мужчину в полном расцвете, бодрого, выглядящего как человек, рожденный командовать. Его губы и широкие кости показывали его спокойную силу, что делала его важным человеком короля.

Но потом мой взгляд — взгляд Генри — привлекли глаза Скаргрейва. Глубоко посаженные, светло-серые, они пылали диким, едва сдерживаемым огнем. И я ощутила вспышку неуправляемого страха.

Моего или… Генри?

Обоих. Но у Генри страх был слабее. Он смотрел на своего защитника, и я ощущала его зависть, верность и поклонение герою, но еще и страдания, похожие на ливень.

Скаргрейв осторожно заговорил с королем:

— Я не хочу торопить вас, сэр. Если Ваше величество передумали получать отчеты и хотите лишь слушать от меня обобщенное содержание, то я с радостью… нет? Уверены? Семнадцать лет — еще юный возраст.

Отвращение Генри было таким быстрым, что я едва уловила его.

— Вполне уверен.

Скаргрейв кивнул долговязому мужчине в бархате.

— Хорошо. Лорд Виншип?

Виншип низко поклонился Генри.

— Если пожелаете, Ваше величество.

— Начинайте, — сказал Генри.

Зашуршав бумагами, Виншип принялся читать, а за ним выстроилась делегация.

— В этом документе список арестов, сделанных в октябре от имени короля. За оскорбительные слова в адрес короля и его советников — четыреста пятьдесят арестов. За послания с угрозами — сто двадцать восемь. За незаконные собрания — триста девяносто один. За подозрения в опасном сотрудничестве — сто двадцать. Все были переданы служащим, применялись обычные методы допроса.

Хотя Виншип рассказывал бодро, я чувствовала, как отвращение короля Генри становится все сильнее.

— Одни угрозы сломили треть узников, — продолжил лорд Виншип, — огнем добились признаний почти у всех остальных. А тех, кто не сдался, отдали тенегримам, и результаты были отличными. Через пятнадцать минут тринадцать пленников во всем признались, но, конечно, это уже от них не требовалось, ведь тенегримы добыли нужную информацию. Узников наказали согласно их преступлениям.

Мы с Генри ощущали одинаковый ужас.

А Виншип оставался бодрым.

— Из оставшихся пленников от тенегримов погибли все, кроме двоих. Некоторые мгновенно, остальные — чуть позже, и королевство избавилось от опасных личностей. Важную информацию тенегримы успели собрать до их гибели. Двое узников выжили и стали Вороновыми. Они присоединились к страже лорда-защитника, чтобы служить на благо нам, — лорд Виншип оторвал взгляд от записей. — Думаю, это все, Ваше величество.

— Как видите, мы со всем справляемся, — сказал лорд Скаргрейв. — Это был обычный месяц, только возросло количество попыток незаконных собраний. Мы работаем над этим, и скоро все будет под контролем.

Генри сжал кулаки.

«И все это под моим именем».

— Ваше величество? — вмешался Скаргрейв. — Вы в порядке?

Я ощущала отчаяние Генри. А потом слабую, но настоящую искру мятежа.

— У меня есть вопрос, — сказал он.

Самодовольство лорда Виншипа дрогнуло.

— Насчет моего отчета, Ваше величество?

— Да, — Генри все же зазвучал как король. — Все эти аресты были необходимы?

Виншип пролепетал в ответ:

— О, кхм, да… именно… Полагаю…

Скаргрейв недовольно нахмурился, но мягко сказал Генри, словно успокаивал его:

— Конечно, они были необходимы, Ваше величество. Вы ведь слышали, что мы получили признания.

Генри вскинул руку.

— Я хочу увидеть бумаги.

Скаргрейв склонился к нему.

— Нет необходимости…

Я ощущала, как колотится сердце Генри, но он настоял:

— Как ваш король, — сказал он Виншипу, — мы требуем увидеть бумаги.

С виноватым взглядом на Скаргрейва, Виншип отдал отчеты.

— Ваше величество, это неправильно, — Скаргрейв не скрывал гнева, но управлял им. — Как я и говорил, для всего есть свое время и место…

— Вот этот арест, — рука Генри дрожала, когда он указывал на строки, но голос его был ровным. — Тут говорится, что человек всего лишь пожаловался на цену хлеба. Но его арестовали за измену.

— Если позволите, Ваше величество, — Скаргрейв забрал у Генри бумаги. — Ах, да. Вспоминаю. Все так и началось, с жалобы на цену.

— Это не измена, — сказал Генри.