Певерил Пик

Час был еще ранний, и в парке почти никого не было, если не считать нескольких гуляющих, которые пришли сюда, чтобы насладиться свежим утренним воздухом под сенью деревьев. Знатность, пышность и щегольство появлялись здесь не ранее полудня. Читатели наши, вероятно, знают, что место, где стоят теперь казармы конной гвардии, во времена Карла II составляло часть Сент-Джеймсского парка, а старинное здание, называемое ныне Казначейством, принадлежало Уайтхоллу и непосредственно соединяло его с парком. Для осушения почвы по плану знаменитого Лепотра был выкопан канал и выведен в Темзу через пруд, наполненный самой редкостной плавающей птицей. Именно к этому пруду и направилась, не замедляя шага, Фенелла, и Джулиан увидел там группу из трех-четырех джентльменов, которые прогуливались вдоль берега. Вглядевшись в одного из них, который казался главным среди своих спутников, — Джулиан почувствовал, как отчаянно забилось его сердце, будто ощутив близость человека высочайшего сана.

Человек этот был уже немолод, смуглолиц; пышный парик из длинных черных локонов покрывал его голову. Одет он был в платье из простого черного бархата; на ленте, небрежно перекинутой через плечо, сверкала бриллиантовая звезда. Резкие, почти грубые черты его в то же время выражали достоинства и добродушие; он был хорошо сложен, крепок, держался прямо и свободно. Идя впереди своих спутников, он иногда оборачивался и ласково говорил с ними, вероятно даже шутил, судя по улыбкам и сдержанному смеху, возбуждаемому его остротами. Сопровождавшие его люди были одеты также в утренние туалеты; по их наружность и манеры свидетельствовали о том, что это были люди знатные, находящиеся в присутствии еще более высокой особы, которая удостоивала одинакового внимания и их, и семь-восемь маленьких черных лохматых спаниелей. Собачки выказывали не меньшее усердие, чем их двуногие сотоварищи, стараясь не отстать от своего господина, и тот забавлялся их прыжками, то поддразнивая их, то унимая. Шествие замыкал лакей, или грум, с двумя корзинами; человек, только что нами описанный, время от времени брал горсть зерна из корзины и бросал птицам, плавающим в пруду.

Все знали, что это любимая забава короля, а потому Джулиан Певерил, увидев лицо этого человека и поведение его спутников, убедился, что подошел ближе, чем позволяло приличие, к Карлу Стюарту, второму из английских государей, носивших это злосчастное имя.

Джулиан в замешательстве остановился, не зная, как объяснить своей глухонемой провожатой, что дальше идти он не хочет; но тут один из джентльменов, составлявших королевскую свиту, по знаку государя, который пожелал послушать понравившуюся ему мелодию из спектакля, виденного накануне вечером, вынул флейту и заиграл веселую, задорную песенку. И в то время как добродушный монарх дирижировал музыкой, отбивая при этом такт ногой, Фенелла продолжала приближаться к нему, словно очарованная звуками флейты.

Желая знать, чем все это кончится, и удивляясь тому, что глухонемая так верно изображает человека, услышавшего музыку, Певерил и сам подошел на несколько шагов ближе, держась, однако, на почтительном расстоянии.

Король благосклонно взглянул на обоих, вероятно, объясняя их неучтивое поведение страстью к музыке; но вскоре его взгляд приковала Фенелла, в чьем лице, более необыкновенном, нежели прекрасном, было нечто дикое, причудливое, отчего оно притягивало взор, пресыщенный видом обычной женской красоты. Фенелла, казалось, не замечала, что ее рассматривают. Как бы вдохновленная непреодолимой силой звуков, она выдернула шпильку, скалывавшую ее длинные косы, которые рассыпались по хрупким плечам, как покрывало, и начала танцевать под звуки флейты с необычайной грацией и искусством.

Певерил забыл даже о короле, видя, с какой удивительной грацией и искусством Фенелла чувствует ритм мелодии, хотя ей приходится угадывать ее только по движению пальцев музыканта. Он, правда, слыхал об одной необыкновенной женщине, такой же несчастной, как Фенелла; эта женщина каким-то непостижимым и таинственным образом не только стала музыкантшей, но сумела даже управлять целым оркестром; слыхал он и о глухонемых, танцующих достаточно ритмично, следуя движениям своего партнера. Но танец Фенеллы был еще более поразительным, ибо музыкант читает ноты, а танцующий с другими следует их движениям; Фенелла же не могла руководствоваться ничем иным, кроме движений пальцев играющего на флейте музыканта.

Что касается короля, то ведь ему неизвестна была причина, почему танец Фенеллы можно было назвать почти чудом, и он сначала ободрил ласковой улыбкой эту, как ему казалось, веселую девушку со столь необычной внешностью; потом, видя, что она с удивительным сочетанием грации и искусства так превосходно и самозабвенно исполняет на мотив его любимого напева совершенно новый для него танец, Карл от молчаливого удивления перешел к бурному выражению восторга: отбивал ногой такт, одновременно кивая головой, хлопал в ладоши и, казалось, был глубоко захвачен искусством маленькой танцовщицы.