Певец обыденной жизни

Крылья сложены горбом —
Я горбатился чрезмерно,
Танком рвался напролом,
Подустал закономерно.

Мне не хочется в полёт,

Нету сил подняться в небо.
Грузно тянет бухучёт
И борьба за корку хлеба.

В устремленьях – круглый ноль,

Размышленья в паутине…
Но волшебник-алкоголь
Даст движение картине.

Заработают мозги,

Разухабятся суставы.
Я, забыв дела, торги,
Договоры и уставы,

Воспарю, творить начну,

Разрывая серость в клочья,
Позабуду седину
Разудалой бурной ночью,

Прикупив тирамису,

Залечу к тебе, играя,
И в объятьях унесу
В кущи сладостного рая.

Сок и слёзы

Гладил я весной берёзы
И топор в тела вгонял.
Сок по капле, словно слёзы,
В банку медленно стекал.

Я тебя ласкал тревожно,

Ревности вонзал кинжал.
Обречённо, безнадёжно
Слёз ручей, как сок, стекал.

Калейдоскоп мирозданья

Люблю стволы кривых осин
И запах от ольхи в камине,
Кровавость алую рябин,
Закаты цвета турмалина.

Я обожаю сонный лес,

Его тревожную беспечность,
Нахмуренность седых небес,
Листвы резную безупречность.

Чарует грация берёз,

Смолистость сосен длинноногих,
Я припадать готов всерьёз
К корням бугристым елей строгих.

Пленяет взор аквамарин

И безмятежность увяданья,
Чередование картин
В калейдоскопе мирозданья.

Тамбовская нирвана

В Латинском квартале – нерусские лица,
На русской непросто французу жениться.
Проблемно добраться теперь до Парижа,
Страдают от санкций адепты престижа.
Кто раньше гулял по Полям Елисейским,
Теперь марширует по пашням плебейским.
Для редких туристов доступна Гавана.
В отелях Тамбова ждёт гостя нирвана.

Последний ужин