Певцы Родины

дорогое, что у него было. Отдал без остатка.

Так родилась "Девушка, освещенная солнцем".

...Мало кто в истории русского искусства получил такое категорическое

признание после первой же своей выставки, как Серов.

"Впечатление, которое произвела восьмая по счету периодическая

выставка, - вспоминает Грабарь, - не поддается описанию. Впервые... особенно

ясно стало, что есть не один Репин, а и Серов".

Иной, менее крепкий талант, чем Серов, захлебнулся бы в похвалах. Но

молодой художник встретил по-своему, по-серовски поток восторгов - работой,

ученьем, трудом.

Любимым его изречением было; "Надо знать ремесло, рукомесло, тогда с

пути не собьешься". И Серов великим трудом стремился достичь простоты. Он,

пожалуй, был одним из тех русских художников, которые оказались достойными

требований, предъявляемых к современникам Крамским:

"Быть может, я ошибаюсь, но мне кажется справедливым, чтобы художник

был одним из наиболее образованных и развитых людей своего времени, он

обязан не только знать, на какой точке стоит теперь развитие, но иметь

мнение по всем вопросам, волнующим лучтих представителей общества, мнения,

идущие дальше и глубже тех, что господствуют в данный момент, да вдобавок

иметь определенные симпатии к разным категориям жизненных явлений".

...Курорт Биарриц во Франции. Поздняя осень. В океане шторм, ветер

гонит огромные волны, пляжи пустынны, давно опустели и виллы богачей.

Лишь одна из роскошных дач не покинута владельцами. Миллионеры -

супруги Цейтлины - не могут уехать. Не могут, несмотря на неотложные дела:

ведь портрет хозяйки виллы Цейтлиной пишет сам Серов.

Все нервничают, томятся, но портрет "не идет".

"Да, кажется, я больше не выдержу близости океана - он меня сломил и

душу издергал, надо бежать, - пишет Серов жене. - Портрет тоже (вечная

история) не слушается, а от него зависит отъезд. Ты мне все говоришь, что я

счастливый... Не чувствую я этого и не ощущаю".

Двадцать тысяч франков за портрет. Начало века - вершина славы

художника, Серов, как никто до него из русских художников, знал мир буржуа.

Поэтому его "деловые" портреты с небывалой остротой раскрывают души

изображаемых, как бы искусно они ни прикрывали свое "я".

И хотя "у Серова писаться опасно", хотя из-за его откровенности за ним

ходит молва ужасного, невоспитанного человека, отбоя от заказов нет.

Серов становится первым портретистом России. Но нигде и никогда не

покидала художника забота о завтрашнем дне, о хлебе насущном. Он писал

портреты долго, часто по 70 - 90 сеансов, и поэтому постоянно не вылезал из

долгов.

Когда приступ болезни свалил Серова и юристы начали составлять

завещание, они были поражены. Кроме красок, кистей да одномесячного

жалованья в училище живописи, завещать семье художнику было нечего.

Можно призадуматься

Старомодный купеческий дом с мезонином в Большом Знаменском переулке.

Здесь снимает квартиру семья Серовых.

В просторном зале мастерская. На мольберте очередное полотно - огромный

портрет Марии Николаевны Ермоловой. Обычно художник писал портреты вне дома,

и лишь некоторые привозил и заканчивал в студии.

Серов не любил развешивать дома картины. Во всей квартире на стенах

висели лишь акварель Бенуа, рисунок Сомова и зимний пейзаж Домотканова

работы самого Серова.

В этом доме в гостях у Серова бывали К. Коровин, А. Бенуа, П.

Кончаловский, М. Врубель, Ф. Шаляпин. Гостила у Серовых и старая знакомая -

Маша. Она вышла замуж за врача Львова и бывала наездами в Москве.

По вечерам после чая в большой гостиной разгорались споры. А поспорить

было о чем. Многое было неясно. Художник Бакст пишет:

"В общем, все немного сбиты, стащили старых идолов с пьедесталов, новых

не решаются поставить и бродят вокруг чего-то, что-то чувствуют, а нащупать

не могут!"

Новые идолы. Сезанн, Ван Гог, Матисс...

В письме к жене из Парижа Серов говорит о Матиссе: "Хотя и чувствую в

нем талант и благородство, но все же радости не дает, и странно, все другое

зато делается чем-то скучным - тут можно попризадуматься".

Это пишет художник с мировым именем. Но в этом был весь Серов. Весной

1907 года он вместе с Бакстом путешествует по Греции.

"Акрополь, - пишет Серов жене, - нечто прямо невероятное. Никакие

картины, никакие фотографии не в силах передать этого удивительного ощущения

от света, легкого ветра, белизны мраморов, за которыми виден залив".

Теплые ветры Эгейского моря навеяли много идей, много новых тем. Вот

одна из них. Могучий Зевс, если верить мифу, без памяти влюбился в юную

прекрасную Европу, дочь финикийского царя Агенора, и решил ее похитить. Он

превратился в быка и вплавь задумал доставить возлюбленную на остров Крит.

Родилось прелестное полотно "Похищение Европы". А за ним - "Одиссей и

Навзикая", пронизанное солнцем и светом.

Поиски простоты, более обобщенных решений, повышенная декоративность -

таков был ответ Серова на вопрос, куда идти.

...В районе бульвара Инвалидов парижские извозчики запомнили

любопытного пассажира.