Ого! Листок как будто сложен вдвоеЛуны крикливой морды, чей фаянсХотел бы воды обметать, но: вольно!Объявит циркуль свода и на Марс,Что виден вдруг, как брызнул из лимонаНа вялого салатаПочти бы целый щекотливый кустПохожий повар на солдатаИ вкус родной лежит уже без чувств.Таков наш Марс, поникший безвозвратноНа стебле фиолетовом, сравнимомУж час, не менее, с резинкой для волосНа гриве льва, что мчится в парке мнимомЗа хромоногою старушкой, и колоссЯзвительный фонтана смочит глину,Та шлёп, упала, растянулась. Шанс!Лев, сняв резинку, шевелюрой пышет,Мостит прибор, не менее, чем часНачнёт с подвижных башмачков, восходит вышеНо нежен зверь, под видом, что ужасн.Вгрызается повергнутая в гравий,Как принято у модниц.Мы дальше наблюдать не вправе,От ягодиц исходит непристойность.А мы в домах сидим, задраив ставни,Прислушиваясь: что творится в парке?Но вот же звук: луна, расправив лист,Он жестяной, похоже, что скрежещетИ все внезапно видимые вещиКак после выстрела худой артиллерист,Отпрянув от орудия, калечитСтоявших сзади, даже генерала.Конечно, мы не видим, только слышимНаружный визг и вопль материала,Там занят хищник делом неприличным,Вращая тазом на манер штурвала,Предельно щекотлив пушистой лапойПод бунт материй побудившей лампой.