Пьяная Паучиха (СИ)

  "В моей поездке в Тьен мне показался удивительным ритм столичной жизни; я решил проехаться по обычному маршруту: мэрия, дом Правления, главное здание ТГУ... и везде в автобусах были люди, много занятых, хмурых, сосредоточенных людей, и люди эти работали, удерживая распечатанные листы на коленях, локтем; карандаши в карманах, ручки в руках, очки для чтения держатся на носу, как приклеенные, в давно продавленной в переносице ямке, даже когда автобус подпрыгивает на очередном ухабе; и я подумал - когда я вырасту, стану ли я так занят? Стану ли я занятым, хмурым, сосредоточенным и безразличным к миру за окном? К этой наскучившей мэрии железного века постройки, к шпилям университета, в который не ходил? У нас в Орехене автобусы старые, и иногда дует из дверей, которые уже лет сто не закрывались до конца, но люди хотя бы не вынуждены работать вне работы, отрывая у жизни еще по чуть-чуть, и читать под этим сквозняком - вот, почему я так люблю..."

  - Саюшка? Саюшка, ты еще здесь? - жалобно спросил Ланерье, не дождавшись ответа, и даже подергал ее за рукав футболки двумя пальцами.

  - А, извини, я просто... Вспомнила кое-что.

  Шель как-то выиграл на школьном конкурсе сочинений, и Лелле зачитала его работу за общим столом. Даже отец похвалил, хотя и сказал, что для юноши Шелека слишком впечатлителен.

  Шель раскраснелся от смущения и удовольствия, важно надул щеки... И почему это вспомнилось?

  Не потому ли, что она сегодня тоже разбирала ноты в автобусе, по пути в Мир Вязания, где так охотно принимали ее шарфики и так неохотно за них платили?

  Не потому ли, что она помнила о брате так мало, что даже это воспоминание показалось ей открытием - оказывается, Шель чувствовал все вот так, обостренно и ярко, был слишком чувствителен даже для юноши. Наверное, так люди и превращаются в лед? Устают чувствовать? Устают беспокоиться...

  - Хочешь, я его спрошу, что случилось?

  - Но тебе он тоже соврет. Как мне наврал про соседей и потопы.

  - Почему ты решил, что...

  - Я могу наощупь отличить бумагу, которая промокала. Даже ты можешь. Это очень сухая книга. И она всегда была сухой. А по словам Мары, у него там водопады.

  - Ну вот пятно от кофе... Но ты прав. Если ты вдруг хочешь спросить... - Саю довольно сложно было это выговорить, потому что получалось, что она дает разрешение, а Саю раньше никогда не давала разрешений, и не была уверена, имеет ли право на такое в чужом доме, - ...то я не против, если ты его тут оставишь, что бы там не случилось с квартирой на самом деле. Ну, сколько нужно. Вот.

  - Я не собирался тут оставаться, разве что денег одолжить, - буркнул Мара, босой, заспанный и всклокоченный и невесть сколько проторчавший в дверном проеме, - Ланерье, я очень ценю то, что ты позволил мне подслушивать, это очень затягивает.

  - Ну что ты. В этот раз ты почти не топал, - отмахнулся Ланерье, - я тебя и не услышал. Молодец.

  Он грациозно встал, обошел стоящий у кровати Саю стул, и даже без ошибки похлопал Мару именно по плечу, а не по голове или там по груди - в последнее время он довольно часто и тут промахивался. Вернувшаяся к нему координация вселяла бы надежду, если б в процессе он не запнулся бы пару раз о складки ковра, да и рукой в плечо скорее влетел, чем правда похлопал.

  - Если я оставлю вас наедине, ты перестанешь играть в благородного идиота, стойко молчащего о своих проблемах? - спросил он с непередаваемой язвительностью, пойманный Марой за ворот жреческого халата уже почти носом в полу.

  - Мне кажется, у тебя, Ланерье, проблемы покрупнее. Как давно ты перестал нормально ориентироваться в пространстве? Не следует ли мне сообщить вашим жрецам, чтобы те предоставили тебе лечение? - с неподдельным беспокойством спросил Мара, поставив Ланерье на ноги.

  Он чуть придерживал его за руку, будто боялся, что любой сквозняк может Ланерье опрокинуть, как бумажную фигурку.

  - Это пройдет.

  - Не думаю, что это пройдет так просто.

  Саю встала, рассудив, что парни слишком заняты перепалкой, чтобы вообще заметить, что она вообще что-то делает. Да и футболка была достаточно длинная все-таки, до середины бедра. Чего стесняться красивых ног?

  Мара был прав - Ланерье был сам не свой. Уже довольно долго. Саю даже готова была предположить, почему. Богиня предала его уже в тот момент, когда привела к его порогу Рео, но ведь он неплохо держался до того самого злополучного букета! Саю не была сильна в математике, но у нее было предположение, чего и кого в этом уравнении не хватает.

  А еще Ланерье дал ей понять, что она тоже может приглашать гостей.

  Она взяла со стола телефон. Вообще-то это был телефон Ланерье, но он сам ей его отдал, попросив сбрасывать любые звонки от клиентов, чем она и занималась в последнее время.

  А еще этим вечером пришло сообщение.

  "Я могу зайти?"

  После первого данного разрешения, у нее будто кандалы с рук сняли. Дать второе оказалось... так просто.

  "Заходи", - напечатала Саю, - "Хоть сейчас".

  35.

  - Это ж ты написала? - спросила Майя хмуро, и сама удивилось, как это у нее вышло... претенциозно?

  Или нет, там какое-то другое значение... С претензией?