Пьяная Паучиха (СИ)

  Он повертел головой и после недолгих колебаний кинул букет на стойку для обуви.

  Юлга вздохнула.

  - Не твое дело.

  - Хм, - Ярт скрестил руки на груди, - пожалуй. Но можешь по старой дружбе оказать услугу? Когда будешь бросать Варта по телефону, позови меня - хочу позлорадствовать.

  - Слушай, я не понимаю, с чего это ты взял...

  - Ну как же? Дочери похожи на матерей. Что Хаш, что Аякса: какая разница, куда сбегать, главное побыстрее и подальше. А еще у Селии есть характерная привычка выковыривать у людей мозги десертной ложечкой через ухо и ездить у них на шеях, а ты мне точно так же сейчас морали читаешь... Хотя, прости меня, я не понимаю, какое отношение Наль, Есса и Наль-Есса имеют к роду Хин и почему я должен щадить чувства любовника твоей матери, которые даже твоя мать не щадила... О! - Ярт поднял палец, - Понял. Это та часть, где ездят на шее.

  - Это та часть, где ты не платишь маме аренду, - ангельским голоском поправила Юлга.

  - Мы говорим о той же женщине, которая вручила моей жене на воспитание сначала одного ребенка, а потом, когда ребенок подрос и жена немножко выдохнула, еще пятерых новых детей, а сама запросила политического убежища в Аяксе? Она должна Яльсе куда больше... Слушай, Юлга, - Ярт посерьезнел, - ты мне... э-э-э... в общем, ты человек-то... с мозгами. Иногда. Хотя иногда мне кажется, что Селия все давно доела... В общем, я не знаю, и мне и не интересно, вы с Вартом поссорились или еще что, и если тебе не нравится Ведомственный - дело твое. Но я-то через пару месяцев накоплю на депозит, и перееду вместе с Яльсой из этого Учреждения... А вот если ты останешься, то угадай, кто будет разъезжать по командировкам, а кто - хоронить хомячков? Хотя я тоже не сразу понял, какая катастрофа эти младшие братья. Эту тайну узнаешь позже: когда родители заняты, старшие воспитывают младших. Закон жизни.

  - Мы с Вартом не поссорились! - горячо возразила Юлга.

  Он просто уехал в Орехен, а она в Хаш, и у них никак не было времени созвониться. Ладно, она не очень хотела звонить, потому что ждала, что он ей позвонит, а он, кажется, слишком увлекся Орехеном.

  Но они обменивались сообщениями! "Спокойной ночи", "доброе утро", все такое...

  Это не ссора, это просто стихийно возникший перерыв в отношениях, и...

  А еще это мелкие Жаннэй, а не ее, и если что Юлга просто... Хотя нет. Жаннэй - нет. Она просто не приспособлена к детям, а дети - к ней. Жаннэй... нет. Она в чем-то и сама большой, жестокий ребенок.

  И Юлга не собиралась бросать универ! Просто... Ну подумаешь, пару недель пропустила. Что там догонять? Большую часть из того, что сейчас преподают, она еще в школе знала. Сдаст как-нибудь.

  Ярт похлопал ее по плечу так, как будто все понимает. Это-то в нем и бесило больше всего: он всегда говорил правильные вещи. Иногда злые, иногда грубые, да. Но Юлга понимала, что он прав. Что Хаш, что Аякса...

  - Пойду, схожу за лопатой, - сказал он, - помогу чужим детишкам похоронить хомячка.

  - Только не под вишней. Там хоронили кошку... Мою... Давно... - машинально сказала Юлга, и, помедлив слишком уж долго, все-таки нашлась, что съязвить, - неужто совесть проснулась, жестокий убийца?

  - Только дураки оставляют улики, - пожал плечами Ярт, - вот и все. Никаких сантиментов.

  Юлга вздохнула.

  Похоже, ей придется сейчас возвращаться в это мини-учреждение для мелких Есса и пытаться объяснить зареванным детям, зачем Ярт убил хомячка.

  И, может, даже самой поверить, что иногда нужен кто-то вроде Ярта.

  Без сантиментов.

  Чтобы хомячок больше не мучился.

  39.

  Саю закусила губу и снова попыталась взять аккорд. У нее так хорошо получалось вчера, так почему же сегодня у нее вместо рук будто мороженые куриные лапки? Пальцы неуклюжие, негибкие, неловкие, скользят по клавишам, как по льду.

  Скоро отчетный концерт, мудрая Ашида говорила, что если Саю постарается, то может и рекуртеру приглянуться... А это почти гарантированное поступление, стипендия, общежитие и прочие блага, которые казались Саю решением почти всех ее проблем. Нужно сосредоточиться...

  Не получается.

  Воздействие полынной настойки окончательно исчезло к обеду, после того как Саю плотно набила живот прихваченной из дома едой. Туман отступил, и за ним, как скалы посреди моря, выступили воспоминания.

  Ничего особенного, ничего непоправимого, никаких катастроф, но лучше бы они все-таки сидели в своем тумане и не высовывались. Саю просто вела себя как дура. Она навязывалась. Она вешалась на шею. И, хоть она понимала, что Мара слишком хороший парень, чтобы ей напоминать... Ну, хотя бы о том моменте, где она изображала дурочку, упиваясь собственной хитростью, и все расспрашивала, где же эта звездочка, а вот ткни пальцем, а вот поверни голову... И уж тем более о том, как она полезла целоваться... Она не представляла, как ему теперь в глаза-то смотреть.

  Он отвернулся. Сделал вид, что не заметил.