Пьяная стерлядь

— Мам, а ты знаешь, что мир изменился? Что сейчас девочки живут с девочками, а мальчики с мальчиками. И это нормально. Сейчас даже ребенка можно родить без мужчины. Ты в курсе?

— Я даже слушать не хочу то, что ты сейчас говоришь. Ты сама себя слышишь?

Света не понимала, почему у поколения ее дочери так смещены понятия. Или им на все наплевать, лишь бы их не трогали? Отец ушел к молодой женщине, почти девчонке — ну и нормально. Мать вынуждена жить за ширмой-забором и наблюдать личную жизнь своего мужа — тоже нормально, в порядке вещей. Какие проблемы? Нет проблем. Свободные отношения.

Света прекрасно помнила, как отец ушел от них с матерью к другой женщине. Для Светы это стало ударом, от которого она так и не оправилась. Отца она не простила. Наотрез отказалась с ним общаться, встав на сторону матери. Их бросили, отец — предатель. Света никогда не пыталась понять отца, не говоря уже о том, чтобы порадоваться за него — его новой жизни, второй молодости и новым детям. Света никогда не видела своих единокровных братьев и видеться с ними не собиралась. Она думала, что Анька поведет себя точно так же. И еще неизвестно, что стало большим ударом — муж со своей ненаглядной Сашулей или Анька, которая приняла и решение отца, и Сашулю, и их будущего ребенка.

Света видела, как Сашуля с огромным животом вешает белье на улице, на веревке, которую когда-то протянула Света между двумя яблонями. Она видела, как Макс помогает ей принести тяжелый таз с бельем и лично встряхивает пододеяльник. То, чего с ней, Светой, он не делал никогда. Видела, как он гладит надутый, как мяч, Сашулин живот и смеется. Смеха мужа Света не слышала давно, очень давно.

— Я не могу. Свихнуться можно, — сказала Света.

— Так уезжай, — тут же предложила Анька. — Я с папой останусь.

Света посмотрела на дочь, гадая, в какой момент упустила ее.

— Хорошо, позови папу, мне нужно с ним поговорить.

Анька выбежала из дома с криком: «Пап, мама сваливает. Иди, она хочет с тобой поговорить!»

От этого «сваливает» у Светы внутри что-то оборвалось.

Макс не заставил себя ждать.

— Уезжаешь? — радостно спросил он. — А мусор можешь захватить? Выбросишь по дороге.

— Больше ничего не надо? Может, еще Сашулю в роддом отвезти и ребенка вашего нянчить?

— Ну зачем ты так? Чего ты злишься?

— Я не злюсь. Мне все равно. Наплевать. Живите, как хотите. Только за Анькой тут присмотри. Она, если тебе это интересно, недавно пришла домой пьяная.

— Ну и что?

— Ей пятнадцать лет!

— Ну, я и говорю, что это нормально для ее возраста. Себя вспомни.

— С тобой невозможно разговаривать. Ты меня не слышишь! Я как со стеной разговариваю.

— Прекрасно я тебя слышу, не заводись. За Анькой я присмотрю.

— Это она из-за тебя такая выросла. Ты ей все разрешал. Всегда. А я была злой и плохой. Вот она и радуется, что я уезжаю. У тебя сейчас одна Сашуля в голове, а на Аньку тебе наплевать. Она и пользуется вседозволенностью.

— Перестань. Все будет хорошо. У Аньки есть голова на плечах.

— Ладно, я поехала.

Света, садясь в машину, не удержалась и посмотрела на Сашулю. Та сидела на качелях и ела клубнику, заглатывая целыми ягодами, не жуя. Анька о чем-то говорила с Сашулей, и обе смеялись, как лучшие подружки. Света хлопнула дверью машины и погромче включила радио, чтобы заглушить этот смех — молодости, радости, беззаботности. Тот смех, в голос, который Света себе уже позволить не могла — повода не было. И не будет.

Конечно, Макса понять можно. Как мужчину. Сашуля была для него словно наливное яблочко. От нее веяло свежестью. Света выглядела на свой возраст. Она была ровесницей Макса.

«Я толстею от лет, а не от котлет», — вспомнила Света присказку, глядя на себя в зеркало.

Что делать дальше, она не знала. Не понимала, как будет делить с Максом Аньку.

Неделю Света ходила на работу, заваливала себя делами и старалась не думать ни о Максе, ни о дочери. Она каждый день звонила Аньке, но у той телефон был или выключен, или она просто не отвечала. Пару раз Свете удалось до нее дозвониться — дочь была совершенно довольна жизнью, сказала, что ей некогда, что все в порядке и Сашуля должна скоро родить. Буквально через неделю.

В пятницу вечером Света напилась в одиночку перед телевизором. Показывали мелодраму — пустую и глупую, но Света расплакалась, начав жалеть себя и всех брошенных женщин в своем лице.

Утром в субботу она собралась и поехала на дачу под предлогом, придуманным самой для себя, — проведать Аньку, убедиться, что с дочерью все в порядке, что та хотя бы ночует дома, что-то ест и ведет относительно нормальный образ жизни.

В доме было шумно. Света шла по участку к гостевому домику, поскольку другой дороги не было, прислушиваясь к звукам, доносящимся из дома. Когда она уже почти дошла до забора, из дома выскочила незнакомая женщина и выплеснула воду из таза на цветы, которые Света лично сажала на лужайке перед окнами.