Пьяная стерлядь

Женщина ее не заметила. Света зашла в гостевой домик — следов присутствия Аньки там не было. Кровать была не разобрана, вещи не валялись. Видимо, за эту неделю здесь вообще никто не появлялся — все было так, как Света оставила перед отъездом.

На участке за забором тем временем шум выплеснулся наружу.

— Девочки, кушать! Стынет! — судя по всему, кричала женщина, которая выплескивала воду.

Света не удержалась и выглянула из-за ширмы-забора.

На участок выскочила сначала ее Анька, а потом тяжело выползла Сашуля. Они сели за стол и начали уплетать все, что там было наставлено. А наставлено там было несметно.

— Тетьоль, очень вкусно, — услышала Света голос своей дочери.

Значит, эта женщина, судя по внешнему сходству, мать Сашули, была для ее Аньки уже тетьолей.

Макс тоже вышел на лужайку и сел за стол. Женщина носилась из дома на улицу, поднося тарелки, унося грязные.

Им было хорошо и привычно. Они так сидели и завтракали не в первый раз. Анька щебетала, Сашуля периодически ойкала и хваталась за живот — малыш толкнулся, — и все дружно улыбались. Семейная идиллия.

— Ой, мама, что ли, приехала? — Анька первой заметила машину, которую вообще-то не заметить было сложно. Но они, погруженные в свою жизнь, замкнутые на себе, на своем семейном мирке, не замечали ничего вокруг. — Не должна была вроде бы. — Анька подскочила и как молодая козочка понеслась за забор.

— Привет, мам, а ты чё приехала? — спросила Анька, увидев мать.

— Захотела и приехала, — ответила Света. — А что, нельзя?

— Ну ты опять в своем репертуаре. Опять злая и накрученная. — Анька состроила гримаску.

— Я смотрю, у вас все в порядке.

— Да, а что?

— Ничего. Я волновалась. Приехала тебя проведать.

— Да все нормально. Сашкина мама приехала, тетьоля. Дом отмыть и все приготовить — папа Сашу в роддом скоро повезет.

— Я уже догадалась.

Анька молчала. Света тоже.

— Ну, и что ты тут делаешь? — спросила наконец Света.

— Да все как всегда. Гуляю, купаюсь.

— Ты там ночуешь?

— Да, там. А что?

— Что за дурацкая манера? Без своего «а что?» ты не можешь обойтись? — не сдержалась Света.

— Ладно, мам, я пойду, — сказала Анька.

— Куда?

— Туда! — Анька выкрикнула это «туда» и унеслась в дом отца — к Сашуле, тетьоле, отцу. К той семье, в которой для Светы не было места.

«Ладно, живите, как хотите», — сказала она сама себе.

Дождавшись, когда все вернутся в дом, а тетьоля перестанет носиться по участку, Света села в машину и поехала домой.

И опять включила музыку, чтобы заглушить собственные мысли. Макс никогда не любил маму Светы, свою тещу. Терпеть ее не мог. На даче теща была только один раз и сказала, что ноги ее больше там не будет. А эту тетьолю он принял и поселил ее на даче. Ел ее оладьи, борщ, и что еще там готовила эта женщина.

«Отрезанный ломоть». Почему-то именно это выражение крутилось в голове у Светы. Относилось оно к мужу или к дочери, она так и не разобралась. К обоим. Света пыталась думать рационально — Анька накормлена, под присмотром, все в порядке, — но разум отказывал. Родную бабушку Анька не то чтобы не любила, но выносила с трудом. По острой необходимости. Звонила, если просила Света. Ездить к бабушке отказывалась наотрез. Света свою мать тоже выносила с трудом, на расстоянии, но дочери этого простить не могла. Как не могла понять, почему эта посторонняя женщина так быстро стала для дочери тетьолей.

Макс тоже хорош. Зачем он притащил на дачу Сашулину маму? Или это была просьба Сашули? Она вила из Макса веревки.

Нет, Света совсем не ревновала мужа к этой девочке. Просто было обидно, что у него вроде как все есть и все хорошо, а она осталась ни с чем. Даже без Аньки. И у нее все плохо.

Света завидовала мужу. Макс совершенно преобразился. Носился как угорелый, помолодевший, похорошевший, вмиг сбросивший лет десять. А она топталась на месте. Выглядела на свой возраст, вела себя в соответствии со своим возрастом. И что ее злило больше всего, так это то, что женщины, пытающиеся выглядеть моложе, выглядят смешными, но никому и в голову не придет смеяться над мужчинами, которые хорохорятся, молодятся и заводят детей в те годы, когда природой положено возиться с внуками.