Пианино на лямке

Прошло ещё две-три минуты, и вдруг из-за угла появился человек. Ребята сразу узнали старика, который торговал арахисом на Рыночной площади. «Арахис», как все его и называли, прошёл вниз по улице до перекрёстка и, углядев в сгущающихся сумерках слепого, казалось, вздохнул с облегчением. Слепой, не говоря ни слова, встал и вскинул на плечо лямку аккордеона, а Нанар с готовностью вскочил, энергично встряхнувшись. Арахис взял складной стул и плошку. Слепой положил руку ему на плечо, потянул за поводок Нанара, и все трое медленно направились в сторону вокзала.

Давно уже было пора по домам, так что от дальнейшей слежки пришлось отказаться. Но Жуану-Испанцу и Крикэ Лярикэ к себе в Бакюс нужно было идти в ту же сторону, что и «объектам наблюдения».

— Не беспокойтесь, мы за ними приглядим, нам по дороге, — заверил товарищей Жуан и взял за руку негритёнка. — Сейчас все ужинать идут, вряд ли эти куда-нибудь далеко намылились… До завтра!

Расходились неохотно, словно боялись, что едва забрезжившая тайна за ночь растает без следа.

— Пойду домой, — сказала Марион Фернану. — Но ты, если что, прибегай.

Спускаясь — уже одна — к дороге Чёрной Коровы, она, не отдавая себе в том отчёта, насвистывала привязавшийся мотив — печальный и нежный припев песни «На грош любви».

Месье Боллаэр напуган

Совещание состоялось на следующий день, на первой же перемене, под чахлой сенью четырёх пыльных лип, что росли на школьном дворе.

Тогда-то все и узнали, чем кончилась вчерашняя слежка Жуана и Крикэ.

— Арахис довёл слепого до площади Теодор-Бранк, — докладывал цыганёнок обступившим его друзьям. — На углу Национальной Арахис откололся, а мы с Кри-Кри последовали за слепым и Нанаром. Мы шли за ними аж до самых Вольных Стрелков. Этот отрезок пути слепой уже, видимо, знает, потому что он безошибочно нашёл калитку и позвонил прямо в № 58… в дом месье Тео!

— Как и следовало ожидать, — вздохнула Марион. — В общем, мы опять там же, где и вчера.

— Может, нам бросить пока месье Тео и вплотную заняться слепым? — предложил Габи. — За ним и следить куда легче, и уж если он не странный, то я и не знаю, какого ещё нам надо!

— Это точно! — сказал Зидор. — Дураку ясно, что не для красоты он разгуливает с перекрашенной собакой.

Все засмеялись.

— Займёмся слепым, — согласилась Марион.

— Значит, так, — продолжил Габи. — Сразу после школы идём в сквер. Оттуда рассылаем разведчиков по всем направлениям. Лювиньи не такой уж большой город, и если слепой где-нибудь заиграет, мы быстро узнаем, где. А тогда разобъёмся на группы и все по очереди будем за ним следить, ни на минуту не упуская из виду…

Не считаясь с их планом, слепой задолго до назначенного срока заставил подскочить на школьных стульях десятерых сыщиков, клевавших носом над учебниками. Было без чего-то три, когда до них донеслись звуки аккордеона, играющего чуть ли не на улице Пио. Месье Жюст, учитель, писал формулы на доске и не видел, как заволновались те его ученики, которых он — вне зависимости от их успеваемости — относил к категории «трудных».

Габи, Зидор, Фернан и Татав едва смогли усидеть на месте, ловя сквозь шум улицы обрывки весёленькой мелодии. А слепой словно дразнил их — играл то там, то тут, и всё вокруг школы.

Габи, весь красный, то и дело смотрел на настенные часы и кусал губы.

— Ну что за гадство! — изнывая от нетерпения, ругался Зидор. — На черта нам надо знать, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов? Мы тут с этими квадратами, а Нанар со своим приятелем тем временем смоется…

Не побоявшись прервать месье Жюста в разгар объяснений, Татав отважно поднял руку и с умирающим видом отпросился в туалет. Вернулся он через пять минут и шёпотом сообщил остальным, что слепой удаляется в сторону Главной улицы. В самом деле, аккордеон смолк.

Через некоторое время он снова заиграл, но уже где-то далеко, так что скрип мела по доске почти заглушал его вздохи.

Фернан сохранял спокойствие. Со стороны казалось, что он с головой окунулся в священные тайны гипотенузы. На самом деле он старательно перерисовывал в более крупном масштабе маленькую карту-схему Лювиньи, которую выдавали в подарок покупателям в магазинах Объединённых кооперативов. У него возникла идея, причём идея превосходная. Маленькая карта была очень подробной, и Фернан, до боли в глазах всматриваясь в тончайшие линии, срисовывал всё до последнего тупика, до самых дальних островков жилья, разбросанных уже за пределами Малого Лювиньи. Завершив свой кропотливый труд, он бережно сложил план и спрятал его в нагрудный карман. Этому листку предстояло стать для него не менее драгоценным, чем карта какого-нибудь острова сокровищ.

Когда прозвенел звонок с последнего урока, бешено рванувшая на волю Десятка еле протиснулась в слишком узкую для такой оравы дверь. Долго искать слепого не пришлось. По дороге к командному пункту Марион вдруг остановилась.

— Он вон там, наверняка где-то у автостанции, — сказала она, указывая ребятам туда, куда спускалась улица. — Слышите?