Пианино на лямке

Все трое коротко переговорили, потом грузовичок сорвался с места и укатил. Амедей засунул половину стопки в глубокую сумку, висевшую у него на боку, остальное передал продавщице в газетном киоске и направился в сторону вокзала, громогласно оповещая Парижскую улицу о вечерних газетах. Слепой, должно быть, понимал смысл того, что происходило вокруг него: он уверенно снял с плеча лямку аккордеона ещё прежде, чем Арахис подошёл и тронул его за руку. Не отпуская поводка Нанара, инвалид встал, чтобы в точности повторить вчерашний вечерний маршрут.

Сменившая Бонбона Берта появилась вовремя: слепой и его поводырь осторожно переходили шоссе. Фернан и Марион, встав со скамейки, неспешно собирали ранцы. Фернан издалека подал Берте знак. Она поняла и тут же побежала к Габи с донесением.

Донесений, на радость предводителю, поступило сразу два: одновременно с Бертой прибежал Зидор и принёс сенсационную информацию с улицы Вольных Стрелков.

— Из дома 58 вышли два дядьки и направились к вокзалу, — доложил он. — Бледные такие, тощие, как помоечные коты, костюмчики никудышные, жёваные. Похоже, они не очень хорошо ориентируются в здешних местах. Пошли по Винтовой. Жуан оставил пост и следует за ними. Если окажется, что это пустой номер, через полчаса вернётся сюда.

Вскоре по проспекту Нового квартала прогулочным шагом подошла Марион.

— Слепой играет во дворах и проулках квартала Ферран, — сказала она. — Видимо, собирается пробыть там долго. Арахис довёл его до первых домов и отправился на своё обычное место — Рыночную площадь. Я оставила его на скамейке около кафе «Паризьен». По-моему, во всей этой истории его дело маленькое — отводить и приводить слепого.

— Вполне возможно, — сказал Зидор. — А недели через две слепой запомнит дорогу и сможет ходить сам… Может, я пойду сменю Фернана?

— Нет, — отрезал Габи. — Не стоит привлекать внимание, даже для своего удовольствия. Хватит и одного Фернана. Он ушами хлопать не будет, заметит, если есть что замечать…

Квартал Ферран состоял из четырёх П-образных жилых массивов, разделённых короткими проулками. Их построили вдоль идущей от вокзала дороги Понсо для железнодорожников, которых война оставила без крова. С южной стороны, обращённой к дороге, при каждом был двор, где росли акация и пирамидальные тополя. Там можно было играть в полной безопасности, чем местная ребятня вовсю пользовалась.

Фернан поначалу смутился, заметив нескольких мальчишек из своей школы, явно недоумевающих — чего ему здесь надо?

— Давай с нами! — предложил один из них, подкидывая старый залатанный футбольный мяч.

Фернану поневоле пришлось согласиться: это был единственный способ узаконить своё присутствие в чужом густонаселённом квартале, где компания Габи не раз нарывалась на неприятности. Он принялся гонять мяч с дюжиной горластых юных футболистов.

Слепой играл совсем рядом, в глубине первого двора. Там он оставался примерно четверть часа, терзая свой инструмент с усердием, по мнению Фернана, не соответствующим столь жалкой выручке. Когда музыкант сложил аккордеон и поднялся со стула, одна из команд очень кстати забила эффектный гол в окно первого этажа.

Со звоном разлетелись стёкла. Мальчишки под гром проклятий бросились врассыпную, словно стая воробьёв. Фернан воспользовался этим, чтобы отколоться от них, и медленно, приноравливаясь к шагу слепого, последовал за ним в ближайший проулок.

Там аккордеонист устроился надолго и всё играл и играл, окружённый несколькими маленькими девочками. Фернан сидел в стороне на ступеньке ближайшего крыльца, якобы погрузившись в задумчивость, на самом же деле — зорко следя за тем, что происходило в проулке. Выглядело всё мирно и до того безобидно-буднично, что мальчика взяло сомнение: что если Марион и остальные изобретатели новой игры просто дали себя увлечь слишком пылкому воображению? Может быть, хватило бы пары слов, чтобы раз и навсегда развеять ореол тайны, которым они с такой готовностью наделили слепого. Но вот чудесное преображение Нанара — оно никакому объяснению не поддавалось. Этого Фернан не мог не признать…

Итак, что же дал сыщикам начальный этап слежки? По правде говоря, очень мало. Во-первых, слепой переименовал собаку. Это Фернан обнаружил чисто случайно, благодаря развязавшемуся поводку Нанара. Пёс отошёл на пару шагов и стал ласкаться к стоявшим рядом девочкам. Слепой сразу заметил отсутствие своего спутника и хрипло окликнул: «Тоби!» Нанар послушно вернулся и сел у ног хозяина.

Ещё Фернан заметил одну особенность в концертной программе аккордеониста. Усевшись на новом месте, слепой всякий раз сначала выдавал подряд довольно пёстрый набор популярных мелодий. Потом выдерживал долгую паузу, минуты две-три, сохраняя полную неподвижность. После чего снова брался за аккордеон и играл в ритме чардаша тот печальный, берущий за душу романс, который ребята услышали в первый вечер на тихой улице Маленьких Бедняков — «На грош любви».