Пианист

Понукаемый Шубертом, Вентура прошел сквозь строй зевающих официантов, и не успел выйти на улицу, как тут же получил нагоняй. Жоан и Мерсе стояли у дверей и смотрели на все часы, какие только были в их распоряжении.

– Наконец-то. Что с тобой случилось?

– Совсем очумел, не мог оторваться от пианиста.

– А где Ирене? Делапьер?

– Делапьер исчез с кем-то, а Ирене – вот она.

Ирене сидела на краю тротуара, точно пышный белокурый цветок, сраженный алкоголем и временем, и, улыбаясь, тянула к ним растопыренную ладонь.

– Запахнись как следует, – посоветовал Шуберт Вентуре, который направлялся к Ирене. Вентура чувствовал, что холод проникает в грудь, и поднял воротник пиджака, а руки сунул в карманы. Потом выбрал, где почище, и сел рядом с Ирене на тротуар. Он обнял ее, пахнувшую лимоном и шампанским, а она вся съежилась, точно под одеялом, и прижалась к его чуть теплому телу.

– Вентура, я тебя люблю.

Он вынул руку из кармана, хотел погладить ее по щеке и почувствовал на ладони долгий поцелуй, а потом слезы – одну за другой.

– Я совсем пьяная, Вентура.

– Шуберт ждет тебя.

– Подождет. Знаешь, как он в один прекрасный день поступит со мной? Скажет: катись-ка ты с глаз моих подальше. Скажет, когда мне стукнет сорок, а сам уйдет с какой-нибудь своей ученицей, они жуткие, слушают его разинув рот, какие бы глупости он ни болтал, а я останусь одна, пожилая преподавательница из предместья, обязанная каждый год любить новую сотню детей, каждый год – новую сотню, каждый год – новую сотню, и дурацкие собрания дурацких преподавателей, таких же пожилых и таких же заезженных, как я сама. Знаешь, о чем говорят преподаватели на собраниях?

– А как же, я и сам был преподавателем. Некоторое время назад.

– Ты – совсем другой.

– Был другой.

– И другим остался. Мне всегда нравилось слушать тебя, еще с тех времен, когда ты «работал над нами» в университете. Так это называлось? Я помню, как ты нам рассказывал о переходе количества в качество и приводил для примера короткую работу Сартра.

– Боже мой! Неизбежно приходилось начинать с азов, с Адама и Евы.

– Разве этого мы ждали, на это надеялись?

– Не этого. Но все не так уж плохо.

– Дерьмо.

– У Тони Фисаса блестящее будущее. И у Жоана неплохо получилось. И у Мерсе.

– Тони сбежал. Просто-напросто смылся. А Жоан с Мерсе пусть утрутся тем, что имеют. Я завидую им только в одном – у них есть дети. Это Шуберт виноват. Он не хотел, чтобы у нас с ним были дети.

– И с другими не захотел.

– До других мне дела нет. Он говорит, что нынешние дети не доживут до старости. Как ты думаешь, это отговорка?

– Кто его знает.

– Ты смеешься надо мной?

– Нет, Ирене. Нет.

– Такими вещами на людях не занимаются.

Шуберт выбрал игривый тон, чтобы извлечь Ирене из объятий Вентуры. Ирене хотела было оттолкнуть Шуберта, но он был нужен ей, без него бы она не поднялась и не смогла встать вот так лицом к лицу с ним, своей половиной; могучая, растрепанная, на пол-ладони выше Шуберта и казавшаяся еще больше от исходившего от нее внутреннего жара, она обняла его в знак возвращения на круги своя и скрепила этот акт поцелуем. Вентура тоже поднялся, но едва распрямился, как ночь навалилась на него, и пришлось уцепиться за Жоана, чтобы устоять на ногах.

– Что с тобой? Пошли. Мы отвезем тебя домой. Машина на стоянке около «Панамы». А этих оставим, пускай себе мирятся.

– Луиса наверняка ждет тебя дома.

– Не надо. Идите. Я немного пройдусь.

– Прощай, Шуберт! – крикнул Жоан, надеясь таким образом избежать долгого прощания. Но Шуберт оторвался от Ирене и выразил им свое полное неудовольствие.

– Так уходите – и все?

– А как еще уходят?

– И ни о чем не договорились?

– Созвонимся.

И Мерсе пальчиком в воздухе обозначила диск невидимого телефона. Они махнули рукой и быстро пошли вверх по Рамблас, несколько раз обернувшись и улыбаясь, чтобы все-таки конец встречи выглядел счастливым. На пути им попалась женщина. Они остановились. Обменялись приветствиями, еще парой фраз и пошли дальше своим путем, а женщина перешла проезжую часть и направилась к Шуберту, Ирене и Вентуре.

– Это Луиса.

Луиса подошла к Вентуре и просто взяла его под руку.

– Кто куда, а я – домой.

– Пошли, пройдемся вверх по Рамблас.

Вентура упрямо покачал головой.

– Надо закончить путь. Дойти до моря.

– В такое время?

Ирене поддержала Вентуру и повернулась лицом в сторону моря, туда, где небо черным свинцом навалилось на статую Колумба, портовые строения и застывшие суда. Дверь «Капабланки» открылась, по переулку легким шагом шел пианист, хилое тельце наклонилось вперед, словно собираясь преодолеть сопротивление холодного ночного воздуха. Белоснежный плащ и шарф почти совсем скрывали фигуру старика; поравнявшись с четверкой друзей, он глянул на них с опаской, словно ничего хорошего не ожидал.

– До свидания, маэстро, – церемонно поклонился ему Шуберт.