Пианистка

Медпункт оказался совсем рядом – в другом крыле за стеклянной дверью, как раз там, куда ходил на разведку парень в пиджаке.

Одна из женщин, та, что помоложе, усадила Карину, обтерла ей лицо куском мокрой марли, осмотрела место ушиба.

– Вот, приложите. – Она достала из холодильника пузырь со льдом. – Не тошнит? Вас надо в травмпункт, сделать снимок – нет ли сотрясения мозга.

– Я никуда не поеду без него, – твердо сказала Карина, указывая на Олега. Тот в ожидание «Скорой» лежал на кушетке. Другая врачиха, пожилая полная тетка с румяным лицом, чем-то похожая на Любашу, руку его трогать не стала, только глянула и покачала головой:

– Открытый перелом. И как это вы еще в сознании? Люди при таких травмах в обморок падают. Наверное, низкий болевой порог.

– Наверное, – согласился Олег, комкая в ладони ненужную ватку с нашатырем.

В машине «Скорой помощи» у Карины снова пошла носом кровь. Она уже успела переодеться, и красные струйки текли на свитер. Ничего не помогало – ни новый пузырь со льдом, заботливо предложенный фельдшером, ни поза с запрокинутой головой. Так, вся в крови, приехала она в больницу.

В приемном отделении их с Олегом разделили: его отвезли в операционную, а Карину внимательно осмотрел травматолог, симпатичный парень с шикарной копной русых вьющихся волос и хитрецой в глазах.

– Сотрясения нет, – успокоил ее врач, – синяк, правда, будет приличный, но ничего, до свадьбы заживет. – Он ободряюще подмигнул. – Или вы уже замужем? Тот, что с переломом, – ваш муж?

– Нет. Просто коллега.

– Ясно, – кивнул врач. – У него родственники есть?

– Жена.

– Вы с ней знакомы?

– Конечно.

– Тогда сообщите ей о том, что произошло. И вещи заберите, а то придется их сдать на хранение. – Он кивнул на фрак Олега, лежавший рядом, на стуле.

– Серьезно у него с рукой? – спросила Карина, заглядывая парню в глаза.

– В общем, да. Полежать в больнице придется, недели две, а то и больше. Ему еще повезло – мог быть осколочный перелом от такого удара. Видно, эта железяка его на излете задела, не в полную силу.

– Могут быть осложнения?

– Думаю, что нет. Ну температура поднимется, конечно, не без этого. Болеть будет сильно первые дни. Большего сказать пока не могу, потом с хирургом поговорите. А вам, девушка, покой нужен дней на пять. – Кудрявый строго глянул на Карину. – Так что вы жене его позвоните и езжайте домой, в постель. Понятно?

– Да.

Карина взяла фрак, аккуратно сложила его, старательно запрятав задубевший от крови рукав. Потом набрала Лелин номер.

– Вы где? – взволнованно спросила та. – Я на сотовый обзвонилась, а он все выключен. Неужели еще не закончили?

– Закончили, – сказала Карина, стараясь говорить как можно спокойней. – Лель, мы в больнице.

– Где?!

– В больнице. Понимаешь, произошла неприятность, ну… драка, одним словом, и Олег… – Она замолчала, не в силах продолжать.

– Что Олег? – упавшим голосом повторила Леля. – Что? Да говори же, бога ради, а то я сейчас рожу!

– В общем, он… сломал руку. Довольно сильно.

Карина ожидала, что Леля зарыдает, закричит, забьется в истерике. Но та лишь сказала негромко, отрывисто выговаривая слова:

– Какая больница? Ехать как – говори адрес.

Она назвала номер.

– Как ехать – не знаю. Подожди, сейчас спрошу у сестры.

– Не надо, – перебила Леля. – Так найду. Все, пока.

Она бросила трубку. Карина присела на кушетку, прикрыла глаза.

Через полчаса Олега перевезли в палату. Руку ему загипсовали, сделали инъекцию, и теперь он засыпал.

В палате, кроме него, находилось двое больных: паренек со сломанной ногой и дюжий мужик с полностью забинтованной головой. Оба бодрствовали, они с интересом уставились на нового пациента и вошедшую следом Карину.

Она осторожно уселась на стул возле Олеговой кровати. Лицо его было серым, глаза закрыты, губы запеклись до крови.

Карина проглотила слезы, подступившие к горлу. Ничего этого нельзя – ни зареветь, уткнувшись лицом ему в грудь, ни поцеловать эти пересохшие губы, ни даже просто прошептать на ухо что-то нежное, глупое, бессмысленное. За ней наблюдают две пары любопытных глаз, через четверть часа приедет Леля, войдет в палату. Если Карина выдаст себя – все тотчас будет передано по назначению.

Она сидела, не двигаясь и почти не дыша, моля бога, чтобы перелом не нанес ущерба руке Олега, не лишил его способности играть, зажил быстро и без осложнений.

Олег во сне зашевелился, попробовал повернуться на бок, лицо его сморщилось от боли. Он позвал тихо, едва слышно:

– Карина…

– Я здесь, – она метнулась к нему, склонилась совсем низко, почти касаясь губами его щеки, – я тут.

В это мгновение она позабыла про осторожность, про то, что должна быть сдержанной.

Олег не слышал ее. Он был где-то далеко, вновь переживал то, что произошло несколько часов назад. Лицо его то искажалось от ярости, то разглаживалось, становилось нежным и одновременно страдальческим.

– Карина… Кариночка… я тебя…

– Тихо, тихо. – Она ладонью прикрыла ему губы, другой погладила лоб. Он был как кипяток.

Значит, врач сказал правду – температура действительно поднялась, да еще какая.

– Кариночка… девочка…