Пианисты

Олег остановился, пропустил сквозь горсть шелковистую еловую лапу – рука сделалась мокрой. Вдруг он впервые подумал, что ему никогда не удастся исправить свои ошибки, а тем более спасти фонд.

Как будто услышав эти мысли, Иван решительно продолжил:

– Фирма поручила мне выяснить ситуацию и вернуть все причитающееся по договору. Кстати, мое начальство считает, что вы замешаны в краже денег из банка и что вообще это дело такое, как бы это сказать, семейное, что ли…

– А ты сам что думаешь? – Олег по-настоящему напрягся.

– Когда я узнал обо всех обстоятельствах, то понял, что должен спасти ваш фонд, а для начала – спасти вас…

– Ну-ну, давай только без пафоса. Я уже не уверен, что фонд в принципе можно удержать на плаву… как и мою репутацию. – Помолчав, Олег добавил: – Но попробовать можно.

Повернув за угол, на свою улицу, они увидели вдалеке, возле участка Олега, огромный черный джип, вокруг которого собрались соседи. Те громко что-то выясняли и размахивали руками. Иван потянул Олега обратно за угол.

– Стойте. Это все те же, что приезжали на днях. Нам лучше туда не идти. Или хотя бы вам. Встаньте тут за деревом, а я разберусь.

Но не успел Иван сделать шаг, как резко взревел акселератор, из-под грубых шин с визгом полетел гравий. Водитель нервно жал на газ, и машина, устрашающе виляя, мчалась задним ходом. Пролетела мимо, обдав горячим воздухом, и, развернувшись, рванула в сторону въездных ворот.

– Вот видите, опять ваши старички спонсоров прогнали, – произнес повеселевший Иван.

* * *

Олег устроился на пассажирском сиденье. Такое было впервые. С этого ракурса непривычно воспринималось все – и внутри, и снаружи. За руль сел Иван. Права у него были с собой, водить он умел, но, как сам признался, такими большими машинами управлять не доводилось.

Иван заранее, еще с утра, заботливо смахнул всю прелую листву, облепившую за последние недели капот и крышу авто, протер стекла. Сейчас, как летчик в кабине самолета, он перебирал все рычажки и кнопки на панели, находя габаритные огни и противотуманные фары, включая и выключая внутренний обдув и климат-контроль.

– Да не мандражируй ты, привыкнешь. Давай проедем вперед и в конце улицы развернемся. Там развилка пошире.

Успокаивая Ивана, Олег боялся признаться, что нервничает не меньше. К спасению фонда они решили приступить сегодня, с заезда в квартиру Маргариты.

Глубокая осень, последние дни октября. Холодная отсыревшая графика ветвей чернела на фоне серого неба. Поселок как будто вымер. Улицы, участки, дорожки затихли и обезлюдели. Похоже, все уехали от этой глухой тоски, так плотно стоявшей в воздухе.

Когда они поравнялись с участком фронтовика, калитка неожиданно отворилась и хозяин, опираясь на палку, приветственно помахал рукой.

– Притормози, – скомандовал Олег и опустил стекло со своей стороны. – Рад видеть дорогих соседей! А то я уж подумал, все по домам теплым попрятались.

– Взаимно-взаимно… а у нас и здесь тепло, и холода мы не боимся, он только укрепляет наш боевой дух. – Николай Сергеевич, поменяв руки на палочке, протянул правую в окно и не совсем ловко ухватил пятерню Олега.

Тому не слишком хотелось встречаться с кем-либо из знакомых. Олег чувствовал, что пока не готов. Но рано или поздно надо появляться на людях, выдерживать вопросительные взгляды, недомолвки и находить в себе силы на обмен любезностями. Поэтому он напустил на себя как можно больше радушия и открытости, в духе прежнего Олега:

– А мы вот решили проветриться, друзей навестить в городе.

– Это очень правильно, – как всегда серьезно и многозначительно проговорил старик, склонившись к окну. – Друзей нельзя забывать… Только на дороге осторожней, из-за дождей много аварий, а у вас в салоне, Иван, сегодня особо важный пассажир.

– Я водитель аккуратный, вы не думайте, – подхватил Иван беззаботный тон разговора.

– Мы недолго. Сегодня же вернемся, – добавил Олег.

Иван отпустил педаль тормоза, и машина зашуршала по гравию. Олег, на ходу поднимая стекло, громко выдохнул. Слишком тяжело далась эта встреча. Задуманное переполняло, но делиться не хотелось. Зачем кому-то сейчас знать, что они едут к Марго, что это часть их плана? Так решил Олег, и Иван его поддержал: прежде всего собраться внутренне, сконцентрироваться. Вернуть себе свое, вернуть себе себя. В этом энергия и сила. Он должен вывезти оттуда свои вещи, самое главное – ноты и книги. Когда-то они принадлежали отцу – с пометками двусторонним синим с красным карандашом. Олег на эти пометки полагался, чувствовал себя с ними увереннее и вовсе не хотел, чтобы это бесследно исчезло.

Конечно, он мог столкнуться там с женой, чего безумно боялся и в то же время страстно жаждал. Его снова разрывало от желания и страха, какой-то горечи невозможного… Ладно, пусть будет как будет. Он заберет вещи, отдаст ключи консьержке и прощай, любовь всей жизни. А если она окажется дома, скажет: «Извини, не думал тебя беспокоить, впредь не посмею». И хватит об этом.