Пианисты

– Даже если в реанимацию не пустят, я попрошу медсестру передать сумку, – отрешенно проговорила мать, продолжая тереть тряпкой чайник и кастрюлю рядом. – Да и Машеньку надо будет найти.

– Ты что, Шерлок Холмс? Ее милиция должна искать! – Андрей начал выходить из себя. – Послушай меня, остановись. Сядь, пожалуйста.

Он усадил мать на стул. Она по-прежнему смотрела вниз, то на пол, то на свои руки.

– Мам, это не твои проблемы. Ты сделала все, что могла, и даже больше. Это чужие люди. Их много, и им всем не поможешь. Но есть мы с тобой, нас только двое на всем белом свете. Нам всегда было хорошо вместе. И вот сейчас мы с тобой, два самых дорогих друг для друга человека, чувствуем, как устали, как вымотаны и как нуждаемся в заботе и отдыхе. И для этого у нас с тобой все есть, слава богу. Есть и деньги, и время. Ты согласна со мной?

Она посмотрела на него. Только теперь он увидел, какую боль и муку она испытывает.

– Андрюша, дорогой, ты ведь, как и я, понимаешь, что Машеньки, скорее всего, нет в живых. И никакая милиция ее не найдет, найдут какого-нибудь уголовника, накажут, да и то ради галочки. Но есть Жанна Аркадьевна, перед которой я буду всегда виновата. Ей нужна моя помощь. Поэтому ты поезжай, отдохни, заодно все разведай. А если эти пальмы и солнце не для меня? Дай мне время.

– Мам, я тебя не оставлю. Вдруг ты меня обманешь?

– Ну что ты… Давай договоримся: ты летишь, а я прилечу позже, через недельку или месяц, пока все не утрясется. И мы проведем с тобой целую зиму в теплых краях. Обещаю.

X

– Больше я вас, Олег Владиленович, одного не оставлю. – Иван налил кипяток в широкую красную кружку с надписью «BOSS», опустил туда чайный пакетик и придвинул своему подопечному. – Буду вас с собой везде таскать. Не сможете идти, загружу в машину и поедем. Я сяду за руль… Ничего, справлюсь. Но с этим непотребством надо кончать.

Они завтракали на холодной веранде. Иван взял кривоватый толстый ломоть серого хлеба, отрезанный от лежавшей тут же початой буханки, и стал намазывать его маслом.

– Не нуди. И без тебя голова раскалывается.

Олег хмуро помешал ложкой чай, бирка соскользнула в кружку, и теперь он пытался выловить юркий, как головастик, коричневый пакетик. Но рука дрожала. Олег не мог совладать не только с рукой, но и с растущим раздражением, переходящим в негодование. Он стиснул зубы, но изнутри пополз сдавленный звериный рык.

Иван украдкой наблюдал за происходящим, продолжая вдавливать ножом мерзлый масляный кубик в рыхлую хлебную мякоть. Кое-как разровнял, положил бутерброд на тарелку и тоже придвинул чертыхающемуся Олегу. Пакетик наконец был выловлен. Вздох облегчения. Олег откинулся на спинку деревянного жесткого кресла и посмотрел в клетчатое окно веранды. Этот вид со старой кряжистой яблоней, спутанными кустами вдоль высокого штакетника, ребрами оголенной на зиму теплицы он помнил чуть ли не с детства.

– М-да… С такими руками Моцарта не сыграешь, если только Шнитке. И чтобы голова не раскалывалась, алкоголь в доме больше не ищите. Нет его. Я все проверил. – Иван резко встал из-за стола и настежь открыл отсырелую дверь: – Пусть проветрится, сколько дней уже не могу побороть этот запах в доме…

– И откуда ты такой взялся? А, Ельцин?

– Откуда взялся, я вам по дороге расскажу, а сейчас одеваемся и идем гулять. Тут все про вас спрашивают, беспокоятся. И повторяю, никакой я не Ельцин. Хотя у нас в Екатеринбурге такой типаж имеется…

Иван, набычившись, сел за стол, допил остатки чая из своей стеклянной прозрачной кружки.

– Кстати, пока не забыл, тут приезжали какие-то ваши спонсоры, договором трясли. Еле отвязались от них. Ваши соседи-старички прямо бойцы, за вас стоят горой.

– Какие еще спонсоры? Мы никому ничего не должны, мне объясняли. Мы же фонд, а они все дарители. – Олег оправдывался больше перед самим собой, пытаясь вспомнить все, что знал о финансовой стороне дела.

Иван прищурил немного раскосые глаза и пристально вгляделся в Олега.

– Все так, но только в теории и если бы договоры были составлены правильно, на суммы безвозмездного дарения. Но либо кто-то лопухнулся, либо вас обманули. И часть денег в фонде фигурирует как оплата рекламы, которая не была в итоге предоставлена. Вот и долг отсюда. И с этим надо что-то делать.

* * *

Они вышли за калитку. Скупое солнце нехотя испускало тонкие порции лучистого света. Палая волглая листва отливала свинцом. Небо было рябое. Казалось, еще немного – тучи сомкнутся и начнется бесконечный октябрьский дождь.

– Ну что, направо или налево? – Иван оглядывался по сторонам, смотрел вверх, вытянув вперед руку. – Не пойму, моросит или мне кажется?

– Давай налево, потом к лесу свернем, не хочу ни с кем встречаться, – буркнул Олег.

Они зашаркали по мокрому потемневшему гравию в сторону въездных ворот.

– Понимаю, – вздохнул Иван. – Значит, на вопросы соседей опять придется мне отвечать.

– Да кто ты такой, чтобы что-то там отвечать?

Молодой человек, вспыхнув, остановился и посмотрел в упор на Олега:

– Неужели вы меня совсем не помните?!