Пьяные фейерверки

Я поджег фитиль, и он начал искриться. Я схватил Ма и оттащил ее подальше, на случай если та долбанная штука решит взорваться прямо в пусковой установке. Фитиль догорел до бумаги и скрылся в ней. Та сраная коробка просто стояла на причале. Младший Массимо поднес свою трубу ко рту, но не успел он в нее дунуть, когда из-под бумаги повалило пламя, и она начала взлетать, сначала медленно, а затем быстрее, когда включились реактивные — думаю, это действительно были реактивные — двигатели.

Все выше и выше. Десять футов, двадцать, сорок. Потом я различал только маленький квадрат на фоне звезд. Та штука достигла пятидесяти футов, люди чуть шеи себе не вывернули, а потом взорвалась — так же, как на том видео, которое мне показывал Джонни «Светлый Путь» Паркер. Мы с Ма закричали от радости и стали хлопать в ладоши. Все хлопали. Массимо недоуменно стояли на своем пирсе, а может — с противоположного берега плохо видно, — даже пренебрежительно поглядывали на наш фейерверк. Такое впечатление, будто они думали: «Разрывная коробка? Что это к черту такое?»

Но БК4 только разогревался. Когда глаза привыкли к темноте, толпа ахнула от удивления, потому что бумага начала разлагаться и разворачиваться, а одновременно гореть всеми возможными и невозможными цветами. И проклятая штука превращалась в летающую тарелку. Она разворачивалась и разворачивалась, словно Бог открывал какой-то небесный зонтик, а когда развернулась, то стала метать во все стороны огненные шары. Каждая пуля взрывалась более мелкой, образуя над тарелкой нечто вроде радуги. Я знаю, вы оба смотрели видео с мобильных, наверное, все зрители с телефонами снимали себе ролики, которые потом непременно появятся на суде как вещественные доказательства. Но говорю вам, надо было видеть ту диковинку воочию, чтобы постичь ее красоту.

Ма вцепилась в мою руку.

— Как красиво, но я думала, что оно будет не больше восьми футов в диаметре. Не так ли говорил твой индейский друг?

Так и говорил, но штука, которую я выпустил на волю, была двадцать футов в диаметре и продолжала расти, пока не выбросила дюжину маленьких парашютов и не поплыла на них по небу, выпуская искры, фонтаны и световые бомбы. Скорее всего, она не переплюнула салют Массимо в целом, но точно была лучше, чем «Великолепная джонка». И понятно, ведь это был заключительный фейерверк. Люди всегда лучше помнят то, что они увидели последним, не так ли?

Ма заметила, что Массимо пялятся на небо, что у них челюсти поотвисли, словно дверь на сломанных петлях, и что они вообще выглядят самыми большими идиотами в этом проклятом мире, поэтому пустилась танцевать. Труба покачивалась в опущенной руке Бена Аффлика, словно он забыл о ее существовании.

— Мы победили! — закричала мне Ма, потрясая кулаками. — Мы наконец-то победили! Гляди на них! Мы им показали, и это стоило каждого проклятого пенни.

Она хотела, чтобы я потанцевал с ней, но тут я увидел то, на что раньше не обращал внимания. Ветер относил летающую тарелку над озером на восток, прямо на Двенадцать сосен.

Пол Массимо тоже это заметил и махнул мне, словно говорил: «Ты запустил эту штуку, ты ее и спускай, пока она еще летит над водой».

Только понятно, что я этого не мог сделать, та долбанная штуковина шла себе полным ходом, выплевывая по дороге ракеты, канонады и крученые фонтанчики, словно и не собиралась останавливаться. А потом — я понятия не имел, что это произойдет, потому что на видео Джонни «Светлый Путь» не было звука — оно начало играть музыку. Всего пять нот, снова и снова: «Ду-ди-ду-дам-ди». Это была мелодия, которую издает звездолет в фильме «Близкие контакты третьей степени». Поэтому оно дудидумкало и дудидамкало, пока эта гребаная тарелка не загорелась. Не знаю, то ли это было случайно, или это был такой прощальный спецэффект. Парашюты, которые удерживали ее в воздухе, тоже загорелись, и все это феерическое падло начало опускаться. Сначала я думал, что оно успеет упасть, пока, так сказать, озеро не закончилось, может упадет на их плавучий пирс, но не дальше. Вдруг подул сильный ветер, словно матушка-природа сама устала от тех Массимо. А может, старой даме надоела эта проклятая труба.

Ну, вы знаете, откуда пошло название их имения, от дюжины высоких, к черту, сухих сосен. По обе стороны от величественного парадного крыльца стояли два дерева, и именно в них врезался БК4. Те сосны мигом вспыхнули, словно два факела на краю пирса Массимо, только большие. Сначала иголки, потом ветки, а потом и сами стволы. Массимо засуетились, забегали, словно муравьи, когда кто-то пнет ногой их жилище. Горящая ветка упала на крышу величественного крыльца, и вскоре его охватил радостный, оживленный костер. И все это время играла мелодия: ду-ди-ду-дам-ди.

Звездолет развалился на две половины. Одна упала на траву, что было не так плохо, но вторая опустилась на крышу усадьбы. От нее до сих пор отлетали ракеты, которые пробили стекла на верхнем этаже и подожгли шторы на окнах.