Пять баксов для доктора Брауна

Здесь М.Р. попробовал темное пиво. Которое ему тоже понравилось, и которого тоже было много. Д.Э. мужественно держал фасон с единственным стаканом черного ямайского рома, который все надеялся потихоньку вылить. Но старый матрос так уважительно крякнул, что Д.Э. собрался с духом и выпил залпом. Потом Дюк уговорил насчет пива и его тоже: он вообще мертвого уговорит. К Дюку присоединился Коуэн. Он еще раньше объяснил М.Р., что будучи ирландцем, грешно не пить пива. Да еще такого доброго пива. А разве может ирландец не выпить пива с другим ирландцем? То, что Дюк ирландец, как он сам выразился, только частично, не произвело впечатления. Всякий, в ком есть хоть капля ирландской крови – ирландец, и все тут. Совершенно понятно поэтому что грех не пить пива, будучи другом ирландца, даже, если сам ты и не ирландец. Что же тут можно было возразить? Дюк, между прочим, до последнего момента удачно притворялся трезвым. До тех пор, пока не оказалось, что М.Р. несет какую-то чепуху: он не мог окончить ни одной фразы, сбивался на следующую, бубнил, прохаживаясь туда-сюда, отрывки из детских стишков, и приставлял указательный палец к носу, надолго задумываясь прежде, чем продолжить.

– Старый дедушка ...дядюшка... – пробормотал М.Р. и дернул компаньона за рукав. – Как там было?

Тот поднял голову и обнаружил, что глаза у Дюка совершенно стеклянные.

– Тихо-тихо, – М.Р. сделал знак вести себя тихо.

Джейк даже по сторонам оглянулся.

– Как мышка!

Компаньон упал опять на скамейку, уронил лицо в ладони и продолжал:

– Трагедия, понимаешь? Он же был король!

– Кто?

– Дедушка. Или дядюшка! Одно из двух!

– Ну, Поль, наверное.

– Да какой там Поль!

– Моль, – срифмовал Джейк.

– Нет, не Моль!

– Тогда Шмоль.

Дюк снисходительно вздохнул и возвел глаза потолку.

– Он был веселый. Веселый король. Понимаешь? В этом-то вся и загвоздка!

– Соль. Голь. Может быть, Фасоль? – продолжал Джейк. – А! Вспомнил! Старый дедушка Коль был веселый король!

Но компаньон уже лежал лицом в стол и, сколько его ни тряси, не отзывался. Джейк попробовал объяснить это дело Коуэну, и тот охотно со всем соглашался, кивал, хотя и не всегда к месту, смеялся и хлопал искателя приключений по плечу.

Воспоминания о том, как они оказались сначала в гостинице, а потом в своей комнате, начисто стерлись из памяти компаньонов. Проспав час, Д.Э. проснулся, понял, что умирает, и умер. Он смутно помнил, как догонял Фокса на улицах то ли Берлингтона, то ли Уинчендона. Авантюрист, уже в обычном, мужском, костюме, торопливой походкой двигался вдоль домов и витрин, куда-то вглубь города, при этом отчего-то не расставаясь с сигаретой в пижонском мундштуке. В руке он держал коричневый саквояж – тот самый, который был спрятан в сундуке, под койкой палубного матроса Саммерса. Который пытался догнать Фокса. Который перебежал через дорогу, махнул рукой в перчатке, останавливая экипаж, схватил затем вожжи, свистнул и исчез. Не успел искатель приключений перевести дух от этой круговерти, как появилась маленькая Эмми. Ее нужно было успеть отвести домой до того, как отойдет «Матильда», где ждет Дюк, и если Джейк не успеет, то останется один на берегу реки Плате...

Открыв глаза, искатель приключений увидел на соседней койке нежно-зеленое лицо компаньона. М.Р. Маллоу тоже умер.

– Ничего, ребята! – засмеялся Коуэн, увидев их скорбные физиономии. – Сейчас мы это дело поправим.

И они поправили. И поправляли весь оставшийся день. К вечеру все куда-то подевались, кроме Коуэна, который подпоил так и не успевшего толком потрезветь Дюка, а бывший трезвенник разошелся окончательно. К пиву добавил виски. Виски основательно разбавил сладеньким вином. От вина, как сообщил М.Р., слипалась задница, и компаньоны спросили еще пива. Ходуном ходили грязные стены, тусклым светом светила засиженная мухами старая лампа под потолком, потемневшая стойка с пыльными бутылками как-то неуверенно колебалась. Колебалась она все сильнее, сильнее, до тех пор, пока не стало понятно, что жить в мире, где все так неустойчиво, невозможно. С трудом поднявшись, Джейк вышел на за дверь: ему стало плохо. Прекрасная мисс Лили наблюдала за ним с вывески, ловко уперев руки в розочки на туловище, и поигрывая неправдоподобно крошечной ножкой в красной туфле. Разогнувшись и глотнув воздуха (который мог показаться свежим только в сравнении с вонью кабака), Д.Э. прислонился к стене. Услышал какой-то шум рядом, с трудом повернул голову, и был схвачен за рукав.

– Пойдем, красавчик?

Возраста любезная дама была того, который вежливо называется «не первой молодости», набеленное и накрашенное лицо джентльмен назвал бы «не первой свежести». Даже розы, в изобилии произраставшие на ее соломенной шляпе – и те выглядели неприлично, а рядом с мощным кофейного цвета декольте тускнели даже пышные прелести мисс Лили. Искатель приключений ойкнул, икнул и побыстрее шмыгнул назад.

Коуэн был пьян, весел и обидчив.

– Грешно ирландцу, – он обнял Дюка за плечи, и тот страдал: совесть не позволяла вырваться, – не выпить пива с другим ирландцем! Да еще такого доброго пива! Ой, грешно!