Пять четвертинок апельсина

– Очень жаль, если вашей жене придется участвовать в подобном разбирательстве, – посетовала я. – Совращение малолетних – дело грязное. Но вряд ли ей удастся избежать участия в расследовании.

– И не надейтесь пришить мне это дело! – возмутился Люк. – Та девица не станет…

– Та девица – моя дочь, – просто сообщил Луи. – И станет делать то, что… ну, скажем… сочтет правильным.

На это Люк снова кивнул, весьма холодно и сдержанно, надо признаться.

– Прекрасно. – Он ухитрился слегка улыбнуться. – Просто прекрасно. Вот теперь я все понял.

Несмотря ни на что, он, казалось, даже испытал некое облегчение; а бледен был скорее от сдерживаемого гнева, чем от страха. Глядя мне прямо в глаза, он насмешливо изогнул губы в улыбке и произнес с нажимом:

– Полагаю, тетушка Фрамбуаза, вы не жалеете об одержанной победе? Хотя не далее как завтра вам придется искать защиты и утешения везде, где только возможно, ведь не далее как завтра вашу маленькую, но весьма печальную тайну выплеснут на страницы всех газет и журналов страны. Мне как раз хватит времени для пары телефонных звонков, прежде чем я отсюда уеду. В конце концов, мне, по правде, тоже все это здорово наскучило. А если наш общий друг Луи полагает, что та маленькая сучонка, его драгоценная дочечка, хоть в какой-то степени сумела сделать мое пребывание здесь сносным…

Он замолчал, злобно усмехнулся, глядя на Луи, и вдруг охнул: полицейский в один миг защелкнул на нем наручники – сначала на одной руке, потом на другой.

– Это еще что такое? – проговорил Люк почти со смехом в голосе; судя по всему, у него начиналась истерика, он еще не верил собственным глазам. – Какого черта? Что это вы творите? Хотите к списку преступлений еще и похищение добавить? Вы что, на Диком Западе?

Луи с каменным выражением лица посмотрел на него и строго изрек:

– Обязан предупредить вас, месье: сопротивление и нанесение оскорблений полицейскому при исполнении карается законом; обязан также предупредить, что…

– Что? – Теперь Люк почти кричал. – Какое еще сопротивление? Это ты ударил меня! Ты не можешь…

Полицейский взглянул на него с ласковым упреком.

– У меня есть все основания полагать, месье, что, судя по вашему буйному поведению, вы либо пребываете в состоянии алкогольного опьянения, либо находитесь под воздействием какого-то иного возбуждающего препарата, возможно наркотика, и в целях вашей же собственной безопасности я обязан доставить вас под надзор полиции.

– Ты арестуешь меня? – недоверчиво поинтересовался Люк. – Ты смеешь предъявлять мне обвинения?

– Пока нет, но, возможно, месье, мне придется это сделать, – по-прежнему с ласковым упреком сказал Луи. – И я уверен: эти двое свидетелей подтвердят, что вы вели себя оскорбительно, угрожали мне, употребляли нецензурные выражения и нарушали общественный порядок. – Он мотнул головой в мою сторону. – Так что мне придется приказать вам, месье, проследовать со мной в полицейский участок.

– Да нет тут у вас никакого сраного участка! – завопил Люк.

– Луи использует подвал своего дома для арестованных пьяниц и дебоширов, – тихо пояснил Поль. – У нас и впрямь давно нет своего участка, с тех самых пор, как Гюгюст Тинон ударился в загул, уж лет пять, наверно…

– Зато у меня есть подпол, где я зимой храню овощи, – нахально вмешалась я. – И мой подпол, Луи, в полном твоем распоряжении, если ты опасаешься, что этот парень может отключиться и не добраться до деревни. Замок у меня там хороший, крепкий, а увечье себе причинить он в пустом погребе ничем не сможет.

Луи сделал вид, что обдумывает мое предложение.

– Благодарю вас, вдова Симон, – ответил он вежливо. – Пожалуй, так и впрямь будет лучше. По крайней мере, пока я не выясню, куда мне потом его везти.

Он критически осмотрел Дессанжа. Тот был бледен уже не только от гнева и тихо промолвил:

– Вы все просто спятили.

– Но сперва мне, конечно, – спокойно продолжал Луи, – придется вас обыскать. А то вдруг вы тут дом подожжете или еще что. Не могли бы вы вынуть все из карманов, месье? Прошу вас.

– Нет, просто не верится, – пробормотал Люк.

– Извините, месье, – настаивал Луи, – но я вынужден попросить вас предъявить содержимое ваших карманов.

– «Вынужден попросить», надо же, – с кислым видом передразнил его Люк. – Не понимаю, чего вы добиваетесь, устраивая этот цирк. Как только мой адвокат об этом узнает…

– Давай я ему карманы-то выверну, – предложил Поль. – Вряд ли он сам сможет до них добраться, у него ведь руки в наручниках.

И Поль весьма проворно, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, охлопал одежду Люка и извлек у него из карманов зажигалку, несколько скомканных и свернутых бумажек, ключи от машины, бумажник, пачку сигарет… Люк тщетно пытался сопротивляться и постоянно ругался. И все оглядывался, словно надеялся кого-то увидеть и позвать на помощь, но на улице не было ни души.

– Один бумажник. – Луи проверил его содержимое. – Одна зажигалка, серебряная; один мобильный телефон…