Пять фараонов двадцатого века

Можно сказать, что первые шаги на международной политической арене Фидель Кастро сделал, когда ему исполнилось тринадцать лет. Учась в Колледже де Долорес в Сантьяго-де-Куба, он послал письмо президенту Соединённых Штатов Франклину Рузвельту на ломанном английском: «Мой добрый друг Рузвельт! Я люблю слушать радио и очень счастлив, потому что на нём сказали, что вы будете президентом новой эры. Я ещё мальчик, но много думаю и вот пишу президенту США. Если захотите, пошлите мне десятидолларовую купюру зелёных американских долларов, потому что я никогда не видел такой. И хорошо бы иметь её с вашей подписью».[122]

Канцелярия Белого дома ответила кубинскому школьнику вежливым письмом, благодарила за слова поддержки. Это письмо было вывешено на стене в колледже. Правда, десятидолларовой купюры — с подписью или без — в конверте не оказалось. Не с этого ли эпизода начался пожизненный и страстный кастровский антиамериканизм?

В автобиографии Кастро сознаётся, что и в подготовительных колледжах, и в гаванском университете он был не самым старательным студентом, крайне редко появлялся на лекциях. Оказалось, что он, как и Гитлер, обладал фотографической памятью. «Он знал тексты наизусть, — вспоминает однокурсник. — Проделывал с нами такие номера: читает книгу по социологии, вырывает прочитанную страницу и выбрасывает. В конце от книги остаётся только указатель имён. Мы спрашиваем его: “Фидель, что написано на 53-й странице?” И он воспроизводит содержание близко к тексту».[123] Это позволяло ему в конце семестра засесть за учебники и подготовиться к экзаменам. Пятьдесят лет спустя, давая интервью Игнасио Рамонету, он дважды точно называет шесть цифр номера автомобиля, который был у него в студенческие годы.

В рассказах о своей молодости Кастро многократно обращается к теме влияния на него классиков марксизма-ленинизма. Он перечисляет их труды, оставившие неизгладимый след в памяти: «Критика готской программы», «18-е брюмера Наполеона Бонапарта», «Коммунистический манифест» Карла Маркса, «Происхождение семьи, частной собственности и государства» и «Антидюринг» Энгельса, «Государство и революция», «Империализм как высшая стадия капитализма», «Что делать?» Ленина.

«До чтения этих книг я был как человек с завязанными глазами, не знающий, где север, где юг… Так как я рос в латифундии и видел такие же латифундии кругом, я знал, какую жизнь люди ведут там. На собственном опыте я узнавал, что такое империализм, доминирование, коррупция, репрессии. Во мне укоренилось чувство отвращения к несправедливости, неравенству, угнетению… Я был захвачен марксистской литературой, она принесла озарение».[124]

Но современники запомнили юного Кастро совсем другим. Его кумирами были исключительно новейшие диктаторы. Гуляя по кампусу колледжа Белен, он не расставался с книгой Гитлера «Мейн Кампф», на стене его комнаты висела карта Европы, на которой он отмечал продвижение немецких армий. У него были записи с речами Муссолини, и он пытался иммитировать ораторские приёмы дуче. Моделью поведения стал для него создатель испанской фашистской партии — фаланги — Хосе Антонио Примо де Ривера.[125] Коммунисты среди студентов держались в стороне от него, он был в их глазах слишком непредсказуем, неуправляем. Одному из них он в шутку сказал: «Да, я готов присоединиться к вам. Но при одном условии — что я стану Сталиным».[126]

Что было настоящей страстью Кастро в студенческие годы — это спорт. Плавание, альпинизм, велосипед, бейсбол — он готов был участвовать во всём. В колледже Белен отец Лоренте организовал клуб «Эксплорадорес», члены которого должны были демонстрировать выносливость и смелость в противоборстве с природой. Фидель вскоре стал одним из лидеров этого клуба. В одной из экспедиций возникла необходимость пересечь бурную реку. Фидель взял в зубы верёвку, переплыл поток, закрепил верёвку на другом берегу. Отец Лоренте последовал за ним, держась за верёвку, но в какой-то момент сорвался и мог бы утонуть, если бы Фидель не бросился в волны и не спас его.[127]

В те годы большую популярность среди молодых кубинцев завоевал баскетбол. Фидель кинулся овладевать новым для него видом спорта, тренировался днём и ночью. Идя ему навстречу, администрация колледжа установила ночное освещение на площадке. Вскоре юный энтузиаст сделался отличным баскетболистом. Правда, у него был один недостаток: порой он входил в такой раж, что забывал, на какой стороне играет его команда, и забрасывал мяч в своё кольцо.[128]