Пять фараонов двадцатого века

А откуда проистекало преследование гомосексуалистов? Разве не будировалось оно всей иудео-христианской моралью европейского общества, объявившей их изгоями? Для человека, обожествившего нацию, племя, любой шаг в сторону интернационализма, то есть равенства разных племён, должен был выглядеть кощунством, покушением на святое. Поэтому для него были одинаково ненавистны демократия, гуманизм, коммунизм, христианство — всё это в его глазах становилось ответвлениями гигантского еврейского заговора. Победить такого врага было возможно, только если бы удалось поднять весь немецкий народ на войну с «еврейской чумой».

После того как Кубицек закончил учёбу в Вене и уехал обратно в Линц, мы видим Гитлера исключительно в мужском обществе. В пансионе для холостых мужчин, где он оказался, 70 % постояльцев были людьми моложе 35 лет, без средств, и для них гомосексуальные отношения были естественной формой утоления любовных порывов.[372] Дальше следуют годы армейской службы (1914–1919), дальше — сближение с партийным движением националистов, знакомство с открытым гомосексуалистом Эрнстом Рёмом, дальше — путч и два года в тюрьме, где началось сближение с Гессом, продлившееся почти 20 лет. Можно сказать, что до 1925 года у Адольфа Гитлера просто не было шансов завязать нормальные отношения с женщиной.

Ситуация начала меняться уже в годы тюремного заключения. Многие дамы были увлечены «будущим спасителем Германии», слали ему письма и подарки, навещали в камере. Винифред Вагнер (жена сына композитора) прислала ему к Рождеству посылку, в которой была пишущая машинка, бумага, ручка, чернила и прочие принадлежности, необходимые для написания «великого политического труда». После выхода из тюрьмы Гитлер не раз посещал дом Вагнеров, где он имел возможность почтить могилу своего кумира, находившуюся в саду за домом и украшенную простым камнем.[373]

Многие влиятельные и богатые дамы помогали Гитлеру деньгами, сводили с нужными людьми, пропагандировали его идеи. Он умел любезничать с ними, оказывать знаки внимания, но упорно уклонялся от попыток сближения. Они находили его привлекательным, жена Геббельса впоследствии сознавалась, что она мечтала выйти замуж за фюрера.[374] Но вскоре поклонницы сошлись на том, что он, похоже, физиологически неспособен поцеловать женщину.

В 1927 году в Мюнхен переехала сводная сестра Гитлера и с ней — её восемнадцатилетняя дочь, Гели Раубал. Между дядей и племянницей вскоре установились тёплые отношения. Он всюду брал её с собой — на прогулки, в оперу, в кафе, появлялся с ней и в компании соратников по партии. Девушка не была очень красива, но обладала большим очарованием. Гитлер также оплачивал её уроки пения и иногда прокрадывался к дверям студии, чтобы тайком подслушивать её голос. При этом он не замечал, что у Гели загорелся роман с его шофёром, Эмилем Морисом.[375]

Когда шофёр сообщил своему боссу об их намерении пожениться, тот впал в неописуемую ярость. Морис ожидал, что вот-вот будет извлечён пистолет и его жизнь оборвётся. К его счастью, дело обошлось жуткой бранью, проклятьями, изгнанием из дома. Однако шофёр оказался не робкого десятка. Всё же он служил Гитлеру много лет, выполнял вдобавок обязанности камердинера, телохранителя, секретного связного. И он подал в суд на своего нанимателя, требуя 3000 марок невыплаченного жалованья.[376]

Дальше начинается цепь загадок. Что имел в виду Морис, когда грозил, что «расскажет всё газетчикам»? Почему Гитлер послушно уплатил задержанное жалованье и выписал увольнительную с лестной характеристикой своего бывшего шофёра? Откуда у того взялся солидный капитал, чтобы открыть часовую мастерскую в Мюнхене? Почему после прихода к власти Гитлер вернул Морису своё расположение, приглашал на разные партийные торжества? Загадки, кругом загадки.[377]

Гели Раубал тоже была прощена «дядей Адольфом». Осенью 1928 года он снова всюду появлялся с ней на людях, брал в дальние поездки, в гости к друзьям. В следующем году она поселилась в его квартире и жила полностью за его счёт. Интимные отношения между близкими родственниками не были чем-то новым в роду Гитлеров, его мать и после брака продолжала называть его отца «дядя Алоис».[378] Известно также, что он рисовал её обнажённой. Подруге она жаловалась: «Ты представить себе не можешь, что он заставляет меня проделывать».[379]

Постепенно существование девушки всё больше и больше оборачивалось жизнью в золотой клетке. Она должна была отчитываться о всех своих встречах, её почта проверялась, слежка за ней делалась трудно выносимой. По слухам, у неё загорелся любовный роман в Вене, с еврейским художником, от которого она ждала ребёнка.[380]

Именно её планы поехать в Вену в сентябре 1931 года стали поводом для последней громкой ссоры, подслушанной служанкой. Дальше всё тонет в тумане. Известно лишь, что утром того дня Гитлер с несколькими соратниками уехал в Нюренберг. На следующее утро, ещё находясь в отеле, он получил известие, что Гели нашли в квартире в луже крови, рядом лежал его револьвер.