Пять фараонов двадцатого века

Мао получил известие о казни жены, находясь со своей армией в западных провинциях. Он выразил гневный протест, послал денег матери погибшей, но что он чувствовал, нам остаётся только гадать. Ибо к этому моменту он уже два года жил с другой женщиной, которая успела родить ему дочь. Теперь они могли пожениться официально. Жена-3 (Хэ Цзыгжень) была активным участником партизанской войны. Тем не менее за десять лет сожительства с Мао она сумела родить троих сыновей и троих дочерей. Растить этих детей в военных условиях было невозможно. Некоторые умерли, других отдавали в крестьянские семьи, когда военная обстановка осложнялась и требовалось срочное отступление. Дочь, родившуюся в феврале 1935 года, пришлось просто оставить в пустом доме, положив рядом с ней записку с просьбой к добрым людям позаботиться о ребёнке и немного денег.[394]

В 1937 году руководство КПК и остатки Красной армии сделали своей временной столицей городок Яньань. Склоны окружающих гор были пронизаны множеством пещер, которые оказалось легко переоборудовать в жилые помещения неуязвимые для вражеской авиации. Они вскоре заполнились солдатами и командирами, там же селились иностранные визитёры, журналисты, посланцы Коминтерна. В одной из пещер нашла приют американская революционерка, Агнес Смедли, бывшая возлюбленная советского разведчика Рихарда Зорге. В соседней пещере разместилась её переводчица, китайская актриса, которую все звали Лили. В отличие от строгих жён партийных лидеров, эта молодая женщина красила губы, завивала волосы, одевалась нарядно. И Мао Цзедун не устоял перед чарами молодой соблазнительницы.[395]

Возможно, их роман не успел зайти дальше уроков западных танцев, чтения стихов, бесед об искусстве. В любительском театре ставили пьесу по роману Горького «Мать», и Лили исполняла главную роль. Всё это было так чуждо и возмутительно для жены-3, что однажды она не выдержала: выследила мужа и ворвалась вслед за ним в пещеру, где жила соперница. Изрыгая брань и проклятья, она начала колотить Мао тяжёлым электрическим фонариком на длинной ручке. Охранник жался в углу, не зная, что предпринять. На шум прибежала из соседней пещеры Агнес Смедли. Жена-3 накинулась и на неё: «Империалистка! Танцевальная шлюха!». Защищаясь от фонаря, Агнес сбила её с ног одним ударом. «Какой муж может спокойно смотреть, как его жену избивают!», рыдала жена-3.[396]

Наутро весь Яньань знал о скандале. Партийное руководство попыталось объявить его запретной — необсуждаемой — темой. Не тут-то было! Жена-3, поддерживаемая другими жёнами, требовала возмездия, наказания, изгнания. Она добилась своего, Агнес и Лили пришлось уехать. Но жена-3 не удовлетворилась этим — вскоре и сама покинула Яньань. Под предлогом необходимости лечить старую рану, полученную при бомбёжке, она в начале 1938 года оказалась в Москве. К её разочарованию, советские хирурги нашли, что осколки бомбы слишком глубоко вросли в кости и ткани и удалить их невозможно. Жена-3 осталась в СССР, получив работу воспитательницы в Интернациональном детском доме, где нашли приют дети многих коммунистов со всего света. Здесь же с 1936 года находились оба сына Мао Цзедуна от жены-2 — Аньин и Аньцин.[397]

Мог ли брошенный женой муж долго выносить одиночество? Любвеобильная душа поэта не хотела смириться с этим. И вскоре новая соблазнительница возникла перед ним — тоже, как оказалось, из театрального мира. Читая лекцию об искусстве перед слушателями партийной школы, Мао Цзедун обратил внимание на девушку, сидевшую в первом ряду и старательно записывающую каждое его слово. Кожа её лица слепила белизной, сразу было видно, что ей не довелось ещё брести по горам под ветром и солнцем или ночевать в окопах.

После лекции девушка робко приблизилась к преподавателю и стала благодарить за то, что он так невероятно расширил перед ней горизонты мира и искусства. Что-то осталось ещё неясным, но она будет очень, очень стараться улучшать своё образование. Польщённый Мао предложил ей не стесняться и приходить с вопросами прямо к нему. С этого момента роман между профессором и студенткой вдвое моложе него начал развиваться со скоростью вполне оправданной обстоятельствами военного времени.[398]

Девушку звали Цзян Цин. Она многое уже успела повидать и пережить за свои 23 года. В ранней юности убежала из дома с театральной труппой, меняла любовников, мужей, имена, профессии, псевднимы. Оказавшись в Шанхае, имела большой успех в роли Норы в спектакле по пьесе Ибсена «Кукольный дом». Там же сыграла главные роли в нескольких фильмах. В Яньань прибыла, чтобы принять участие в борьбе коммунистов против захватчиков-японцев.[399]