Пять фараонов двадцатого века

Начинается роман с истории женитьбы бедного крестьянина. Своей невесты он не видел до дня бракосочетиния. Старик-отец просто сговорился с богатым семейством, и те за небольшую плату уступили ему одну из своих рабынь. Жених очень волновался, что она будет уродливой, рябой, кривоногой. Но ему повезло: девушка оказалась миловидной, послушной, необычайно трудолюбивой. Вся церемония свелась к скромному ужину с приглашёнными соседями. Места невесте за столом не нашлось.

Мать Мао Цзедуна не была рабыней, однако по мере бедности и бесправия его родители приближались к героям романа Перл Бак. Заботы о пропитании, жилье, одежде, урожае заполняли их жизнь с утра до вечера. Все жители деревни носили фамилию Мао, это был единый клан, ведущий родословную от предков, живших в 14-ом веке.[42] До появления на свет будущего «великого кормчего» 26 декабря 1893 года родители уже потеряли двух сыновей. Полная тревоги мать завернула сына в пелёнки из отцовских штанов (так требовала традиция) и совершила паломничество к буддистской монахине. Ребёнок был очень крупным, и мать тревожилась, что у них не хватит еды выкормить такого великана. Монахиня заверила её, что мальчик здоров и заслуживает того, чтобы его растили в семье, а не отдавали на воспитание в монастырь.[43]

У главы семейства, Мао Игана, после возвращения из армии в деревню открылась деловая хватка и энергия, и он постепенно прикупал землю к своему участку, а также занимался скупкой риса у соседей и перепродажей его в городе с хорошей надбавкой. Он часто приговаривал: «Бедность от того, что считать не умеют. Кто умеет считать, тот будет жить в достатке». Вместе с нанятыми батраками и новыми детьми кормить приходилось семь ртов, так что настоящего достатка всё не получалось. Мао Цзедун впоследствии вспоминал, что яйца и мясо появлялись на столе очень редко.[44]

Мать пыталась привить детям религиозное чувство, часто водила их в буддийский храм, мечтала, что старший сын станет монахом. Но тот, едва научившись читать, увлёкся китайскими историческими романами, повествовавшими о восстаниях, разбойничьих налётах, мятежах, о подвигах легендарных военачальников и авантюристов. Боевое братство и культ физической силы находили сильный отклик в душе мальчика.[45]

В начальной школе ученики также должны были знакомиться с классическими трактатами Конфуция. Без знания этих текстов в Китае невозможно было сделать карьеру. Конфуций учил молодых людей быть почтительными к старшим, добрыми, честными. Но Мао-сын очень скоро научился цитатами из великого философа парировать попрёки Мао-отца. Тому ничего не оставалось как пускать в дело бамбуковую палку или ремень. Семейные ссоры часто кончались побоями. Ненависть к отцу накпливалась в подростке год от года.[46]

Насилие было неизменной частью жизни в Китае той эпохи. Страшный бунт, получивший название «Восстание боксёров», полыхал на огромной территории, когда маленькому Мао исполнилось всего семь лет. Лозунгом восставших было изгнание «белолицых дьяволов», то есть иностранцев. Бунтующие захватили Пекин, осадили дипломатический квартал. В подавлении бунта приняли участие военные подразделения из Англии, Франции, Германии, Голландии, России и других стран. Многие бунтовщики были казнены, но отдельные шайки бандитов продолжали рыскать там и тут по всем провинциям.

Встреча с одной из них чуть не стоила жизни десятилетнему Мао. Он с двумя приятелями оказался вдали от дома на дороге, по которой убегали куда-то испуганные люди. Мальчики зашли в лавку к знакомому торговцу, и тот уговорил их заночевать у него, не продолжать путь в опасное время. Один из подростков впоследствии описал то, что произошло дальше:

«Примерно в середине ночи несколько пьяных верзил с саблями стащили нас с кровати и поставили на прилавок… “Принесём в жертву этих трёх мальцов и выкрасим наши боевые стяги их кровью!” — говорили одни. “Лучше свяжем их и увезём, и пусть семьи выкупают их за солидную сумму”, — предлагали другие… Лавочник умолял их отпустить нас в кровать и предлагал им вино, еду — всё, что есть в магазине. Как мы узнали позже, он принадлежал к той же шайке и потому его слова возымели действие. Пошумев ещё немного, бандиты ушли, и мы вернулись в спальню».[47]

Нехватка продовольствия часто возникала из-за того, что торговцы рисом придерживали его, дабы взвинтить цены. Занимался этим и отец Мао. Голодающие начинали бунтовать, их жестоко подавляли. Публичные казни должны были внушать населению покорность. Проходили они и в городе Чанша, ближайшем к деревне Мао административном центре. Рассказы свидетелей рисуют такую картину: