Пять из шести

"Вольно ж ему надо мной издеваться", – подумал Бухлов, отводя потерявший надежду взгляд в сторону.

– Поговорим, Георгий Игоревич? – предложил незнакомец в штатском.

– А у меня есть выбор? – криво усмехнулся Бухлов.

– Совсем отказаться от беседы вы, конечно, не можете. Но вы вправе требовать не приватной беседы, которую подразумеваю я, а допроса под протокол. В таком случае мы переедем с вами в другое здание, где располагается организация, которую я представляю. Там я представлюсь вам по всей форме, а вы будете отвечать на вопросы, касающиеся вашей причастности к террористической деятельности. Такой расклад вас устраивает?

Бухлов, опустив голову, молчал.

– Вижу, что нет, – продолжил незнакомец. – Тогда давайте просто побеседуем. И если в ходе общения выяснится, что мы понимаем друг друга, протокол нам может и не понадобится.

Бухлов оторвал от пола взгляд, в котором вновь затрепетал лучик надежды.

– Я вас слушаю, – чуть осевшим голосом произнес он.

– Вот и замечательно! – рассмеялся незнакомец. – Вам никогда не приходило в голову, милейший Георгий Игоревич, что вы чем-то схожи с древнеримским богом Янусом?

Бухлов неопределенно пожал плечами.

– Схожи, схожи, – продолжил настаивать на своем незнакомец. – Лик обывателя Георгия Игоревича Бухлова наше ведомство мало интересует. А вот со скандально известным представителем "желтой" прессы Жоржем Князевым – вы ведь так подписываете свои пасквили? – по одному вопросу нам бы хотелось прийти к взаимовыгодному соглашению.

Бухлов сглотнул и как заведенный повторил:

– Я вас слушаю.

– Слушайте, и не говорите потом, что не слышали. Мы безо всяких неприятных последствий, кроме, разумеется, тех, что зафиксированы у вас на лице, вытаскиваем вас из передряги, в которую вы угодили, а вы прекращаете преследовать чету Вяземских и навсегда забываете о "Латинском танго". По-моему вполне равноценный размен, как вы считаете?

"Значит, мои догадки были верны! – молнией пронеслось в мозгу Бухлова. – Я вплотную соприкоснулся с государственной тайной и меня решили укоротить. Спасибо, не убили. И что теперь делать? На терроризм этот пшик в электричке, ими же, наверняка, и устроенный, конечно, не тянет, но с таким "хвостом" редакторы могут побояться иметь со мной дело. Придется соглашаться на их условия. А там – поглядим!"

– Я согласен, – выдавил из себя Бухлов.

– Отлично! – улыбнулся незнакомец. – Сейчас закрепим наше соглашение на бумаге. – Он пододвинул Бухлову бланк. – Подпишите!

Бухлов взглянул на бланк и вздрогнул, как от удара током.

– Подписка о сотрудничестве? – хрипло произнес он.

– Она самая! – кивнул незнакомец. – Да вы подписывайте, Бухлов, подписывайте! Поверьте, в роли информатора вы нам не интересны. Но если вы захотите нарушить свое обещание, то эта бумага поставит на вашей журналистской карьере крест. Подписывайте!

Бухлов вздохнул и расписался, где требовалось.

* * *

Еременко выслушал доклад Сологуба с каменным лицом.

– Вы сошли с ума? – поинтересовался он у закончившего доклад Сологуба очень спокойным тоном, который не предвещал знающим Еременко людям ничего хорошего.

– Никак нет, товарищ генерал-полковник, – поспешил успокоить начальство Сологуб. – Майор Максимов разработал и провел операцию по личной инициативе, в свободное от службы время, самостоятельно, без привлечения кого-либо из сотрудников.

– А удостоверение сотрудникам полиции он что, "липовое" предъявил? – грозно спросил Еременко.

– Так точно! – лихо отрапортовал Сологуб.

– То есть как? – вытаращил глаза Еременко. – Нет, вы точно рехнулись. А если бы там "липу" распознали?

– Это в "задрюпинском"-то отделении? – удивился Сологуб. – Шутите, товарищ генерал-полковник.

– Ну, да, – смущаясь от нелепого предположения и, одновременно, остывая, произнес Еременко. – Это я погорячился. Ладно. Но ты мне об этом не докладывал!

– Никак нет! – гаркнул Сологуб.

– Что "никак нет"? – удивился Еременко.

– Так точно, не докладывал!

– Ну, что ты, Михаил Иванович, – поморщился Еременко. – Генерал-лейтенант, а шутишь как полковник.

– Виноват.

– Извинения приняты. В следующий раз, прежде чем ко мне идти, потренируйся.

– Есть потренироваться!

– Ладно, – усмехнулся Еременко. – Присаживайся, Михаил Иванович, – все это время Сологуб стоял навытяжку подле стола. – Рассказывай, зачем вся эта кутерьма понадобилась.

"Пронесло!" – с облегчением подумал Сологуб, присаживаясь на краешек стула.

– Ну? – поторопил его Еременко.

– Как мы с вами и предполагали, Петр Петрович, – начал Сологуб, – операция по внедрению Ларисы Максимовой в окружение Екатерины Вяземской была проведена ее матерью успешно. И как-то в разговоре Екатерина обмолвилась, что их с мужем достает некий назойливый журналист. Майор Максимов без труда узнал и имя этого журналюги, и то, что именно он является автором той скандальной статьи, из-за которой у него с погона слетела звездочка.

– Не угомонился, значит, на том писака, – сквозь зубы произнес Еременко.

– В том-то и дело, – подхватил мысль Сологуб. – И решил Максимов разом двух зайцев пострелять: и Вяземских от докуки избавить, и за Контору посчитаться…