Пять лепестков шиповника

Ветер свежий при вздохе пьянит как вино,

шевелит облаков бахрому.

Может каждому счастье такое дано,

может в тысячу лет никому.

И, как в полдень блистает реки чешуя,

взгляд искриться твой мне одному,

и ласкают глаза и улыбка твоя

словно манят спросить: "Почему?"

По-то-му

что такое бывает лишь раз

хоть до тысячи лет проживи

и на этой Земле для любого из нас

ничего нет важнее любви

По-то-му.

Я уже не хочу жить надеждой одной

Посмотри мне в глаза и скажи:

Ты готова навечно встать рядом со мной

и идти до последней межи?

Я не прихотью, искренним чувством ведом.

Твой отказ я покорно приму

и исчезну, туманной уйду пеленой.

Только прежде ответь: "Почему?"

По-че-му

сам себе буду строгим судом

только чтоб ты была мне верна.

По-че-му

без тебя покрываюсь я льдом

а с тобой наступает весна?

Потому!

Может я слишком строг и к тебе, и к себе.

Ты должна все понять и сама.

Мир поплыл, подчиняясь всевластной волшбе,

или просто сошел я с ума.

Я и чувства и сердце тебе отдаю

ты доверься чутью своему

Не гнети без сочувствия душу мою.

Не "за что?", не "зачем?". Потому!

По-то-му,

что тебя в свое сердце приму

обниму, не отдам никому!

По-то-му

я прорвусь через бури и тьму

и найду хоть в огне, хоть в дыму.

По-то-му!

Лепесток второй. Любовь уверенная.

Слынчев бряг 1981

В свете наступающего утра

рядом вижу чудо из чудес:

Тело голубого перламутра,

дивный и бесценный дар небес.

Ты как ангел, милая, прекрасна!

Синих занавес прозрачна тень,

воздух чист и свеж и небо ясно.

Легкий бриз пророчит добрый день.

Тишина. Лишь робкий шелест веток.

Море перед зорькой как сапфир.

Сыплется в волнах неярких света

нежность листопадом сквозь эфир.

И за что ко мне благие боги

так добры? Наверно неспроста.

Столь прекрасны бедра, грудь и ноги,

столь невинны очи и уста.

Мир как дар нам ныне дан на блюде

и на все иные времена…

И при вздохе чуть качнулись груди

словно пробуждаясь ото сна.

Сонный взгляд, как эликсир целебный

дарит и восторг и благодать.

Ей-же-ей, за этот миг волшебный

мне совсем не жалко жизнь отдать.

Роковой треугольник

Ты Бермудский треугольник -

беспокойная вода.

Все слова мои невольно

пропадают в никуда.

Я взываю, но напрасно

в страстном кличе рву живот.

Взгляд, как воды в полдень ясный

прячет, что там в толще вод.

Как окно разбивший школьник

я влеку свою вину,

прорываюсь в треугольник

и ныряю в глубину.

Без следа поглотят хляби

след от чувства моего.

Только солнца блеск на ряби

и не более того.

Я, — прикованный невольник,

вечно предан кораблю.

Ты Бермудский треугольник.

Все равно тебя люблю!

Моей любимой, в день св. Валентина

Моя любимая, как свет,

Как солнечный чертог.

Других таких на свете нет:

их Бог создать не смог.

Она — как яркая звезда,

Как снег на склонах гор.

Всех прочих женщин никогда

Не вижу я в упор.

И вот уже немало дней,

И, может, навсегда

Ее улыбка мне нужней

Чем пища и вода.

Все троны мира б отдал я

Ничуть не пожалев:

Достойней милая моя

принцесс и королев.

Да я и сам, когда я с ней,

Важней владык земных,

Богаче древних королей

и шейхов нефтяных.

Я горд, и, счастья не тая,

Не жду судьбы иной,

Лишь только б милая моя

Была всегда со мной.

Всего лишь черешневый сок

Он ярок и бесстыдно-грешен

Он создан лишь для нас двоих.

Прекрасен сладкий сок черешен

достойный неги губ твоих.

Но ласка губ твоих хмельнее

и, словно спирта приняв штоф,

как мальчик я черешневею,

лишиться разума готов.

Прикосновенья губ смелее.

И, в бережливости слепой,

Я ощущения лелею,

как злато пушкинский скупой.

И вдруг, в порыве чувств высоком,

волной морской сквозь решето,

мгновение изольется соком

замкнувшись коконом в ничто.

А ход времен шуршит, неспешен,

и сеет Вечности пески.

И, — да, прекрасен сок черешен,

покуда мы с тобой близки.

С оптимизмом о вере, надежде и любви

С улыбкой, милая, живи,

не бойся никакого лиха.

Ведь мир стоит на трех слонихах:

Надежде, Вере и Любви.

Плывет в объятьях тишины

любвеобильная планета.

Надежно держат мир слоны,

и сами твердо верят в это.

Покуда любим мы друг друга,

покуда верим мы друг в друга,

Надежды держит якорек,

и не наступит Кали-юга,

Армагеддон и Рогнарёк,

и не придет на земли Юга

пушистый северный зверек

И так опора их тверда,

и так незыблемо-надежна,

что и помыслить невозможно,

чтоб в этот мир пришла беда.

Стоят слоны, не зная страха,

и не считая лет и дней,

надеясь: верит черепаха

что по любви стоят на ней.

Покуда любим мы друг друга,

покуда верим мы друг в друга,

Надежды держит якорек,

и не наступит Кали-юга,

Армагеддон и Рогнарек.

и не придет на земли Юга

пушистый северный зверек.

Баллада о счастливой любви

Где саванна приникла к подножью горы Ерупáха,

где блювал так ревет, что опоссум седеет от страха,

Жил потомок мапýче, чалдонов, валахов,

знаменитый охотник на тигров Пахом Черепахов.

Жил всегда он один, и порой на него находило,

и такая в Пахоме была первобытная сила:

антилопу для стейка отнять мог он у крокодила,

и один на один выходил побороться с гориллой.

А вдали от саванны средь жарких песков Сахалина,

коротая бессонные ночи и дни у камина,

одиноко скучала шикарная дева-фемина.