Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

Гиммлер установил день, в который он примет Шторьха. Однако Шторьх сказал, что не может ехать. Его место займет Норберт Мазур, директор шведской секции Нью-Йоркского Всемирного еврейского конгресса. У Мазура нет въездной визы, но он получил гарантии безопасности и поедет инкогнито в моем сопровождении. Гиммлер настойчиво требует, чтобы германское посольство ничего не знало. Он боится, что вмешается Риббентроп и возникнут неприятности с Гитлером.

Гут-Харцвальде

7.00, 21 апреля 1945 года

Я вылетел с Мазуром из Стокгольма 19 апреля в 2 часа дня и был доставлен сюда на служебной машине СС. Мы с Мазуром были единственными пассажирами в самолете, совершавшем один из регулярных рейсов между Стокгольмом и Берлином и заполненном посылками Шведского Красного Креста для отделения Красного Креста в Берлине. Полет занял четыре часа, во время которых мы не видели в небе ни союзных, ни немецких самолетов. Когда самолет приземлился в аэропорту Темпельхоф, группа полицейских – человек шесть в аккуратных мундирах – приветствовала нас восклицанием «Хайль Гитлер!». Мазур снял шляпу и вежливо сказал:

– Добрый вечер.

На летном поле я получил от рейхсфюрера СС пропуск для Мазура, подписанный бригадефюрером СС Шелленбергом.

Предварительные переговоры с Шелленбергом и Гиммлером

Гут-Харцвальде

21 апреля 1945 года

Шелленберг прибыл в Харцвальде в 2 часа ночи 20 апреля. Мы провели подробную дискуссию о пожеланиях шведского правительства и о необходимости освободить как можно больше евреев, чтобы это послужило для Мазура доказательством доброй воли.

Шелленберг находился в унынии, поскольку партийное руководство в лице Бормана оказывало на Гиммлера такое сильное давление, что тот не был склонен к дальнейшим уступкам. Партийное руководство требовало, чтобы Гиммлер выполнял приказ фюрера: если режим падет, то следует ликвидировать как можно больше его врагов. Мы беседовали много часов, обдумывая наилучший способ заручиться согласием Гиммлера. Шелленберг согласился со мной, что быстрое освобождение евреев крайне необходимо.

В 9 утра я представил Шелленберга Мазуру, который получил возможность высказать свои пожелания. От Шелленберга я получил твердое обещание поддерживать требования Мазура при переговорах с Гиммлером.

В 2 часа ночи 21 апреля в Харцвальде приехал рейхсфюрер СС в сопровождении Шелленберга и доктора Брандта. У нас с Гиммлером состоялся разговор наедине вне стен дома.

Я попросил Гиммлера быть по отношению к Мазуру не только дружелюбным, но и великодушным. При рассмотрении запросов Мазура не последнюю роль играет возможность показать миру, питающему отвращение к принятым в Третьем рейхе методам расправы с политическими врагами, что от такого подхода отказались и что на вооружение взяты гуманные меры. Доказать это крайне важно, чтобы история не вынесла одностороннее суждение о немецком народе. В ходе многочисленных прежних переговоров я понял, что Гиммлер очень восприимчив к аргументам подобного рода.

Гиммлер пообещал мне сделать все возможное, чтобы удовлетворить запросы Мазура. Фактически он сказал следующее:

– Я хочу зарыть топор войны между нами и евреями. Если бы от меня что-то зависело, многое было бы сделано по-другому. Но я уже объяснял вам, как развивались события и какое сложилось отношение к евреям и к иностранцам.

Переговоры и соглашение между Гиммлером и представителем Всемирного еврейского конгресса

После этого предварительного разговора мы вошли в дом и представили собравшихся друг другу; доктор Брандт присоединился к нам немного позже. Гиммлер дружелюбно поздоровался с Мазуром и выразил удовлетворение его приездом. Затем мы сели за стол, и я принес чай и кофе, которые привез из Швеции. Итак, вокруг стола в моем доме в Харцвальде мирно сидели представители двух народов, находившихся на ножах и считавших друг друга смертельными врагами. И эта ненависть привела к гибели миллионов людей; тени погибших маячили на заднем плане. Я испытал потрясение, когда это пришло мне в голову.

Гиммлер начал разговор, сказав, что его поколение никогда не знало мира. Затем он сразу же перешел к евреям и сказал, что они играли ключевую роль в немецкой гражданской войне, особенно во время восстания группы «Спартак». Евреи были чужеродным элементом в Германии; в более ранние эпохи попытки выдворить их из страны провалились.

– Взяв власть, мы стремились решить еврейский вопрос раз и навсегда. С этой целью я создал эмиграционную службу, которая бы создала для евреев самые благоприятные условия. Но ни одна из стран, которые выражали такое дружелюбие к евреям, не согласилась принимать их.

Англичане требовали, чтобы каждый еврей, выезжая из Германии, имел при себе, как минимум, тысячу фунтов.